Спасение мира и другие неприятности (СИ)

— Давай куртку и умывайся, — сказал он, указывая на бочку с водой. — А я пока поищу, чем тебе горло промочить после драки. Или ты вообще с нами пообедаешь?

Честно расплатившись за обед и пиво, поданное к нему, леденящими душу подробностями нападения даэдра на Кватч, Ингрид оставила боʼльшую часть своего добра на хранение в конюшне, а сама закинула на плечо котомку с самым необходимым вроде смены белья и полотенца, в которое был тщательно завёрнут сигильский камень. Комнату в «Серой кобыле» ей сдали ту же самую, что до поездки. Кажется, её даже и не прибирали с тех пор. А зачем? Любишь чистоту и удобства, так и дуй в «Дуб и патерицу», а тут народ простой останавливается — ему и неметёные полы сойдут, была бы крыша над головой и горячая еда.

Ингрид бросила котомку на серенькое одеяло, достала из неё каменный шар, покрытый непонятными знаками, и повертела его в руках. Не особенно тяжёлый, холодный, несмотря на пламенную вроде бы дымку вокруг него, низко гудящий, если прислушаться… Никак не получалось представить эту штуку в качестве якоря, удерживающего целый островок чужого мира. Ладно. Пусть маги разбираются, что это за хрень и на что годится. Велкиндские камни Паслён, помнится, умудрялся сбывать по полсотни септимов за штуку. Наличными, правда, никогда не брал всю сумму, потому что с мага всегда выгоднее потребовать свитки заклинаний. Особенно лечебных — Паслён не экономил на здоровье своих компаньонов; свиток, хотя бы один, обязательно был у каждого. Тот, что она потратила на своего дурного братца, как раз на велкиндские камни Паслён у своего постоянного делового партнёра и обменял. Так что сигильский наверняка на три-четыре лечебных свитка потянет. А если магам эта хренотень не нужна… Ингрид задумалась. Оставлять без присмотра такую вещь точно не стоило. Может, отнести в часовню Стендарра? Пусть её священнослужители приберут куда-нибудь от греха подальше.

— Эй, Алебарда, погоди-ка! — окликнула её Эмфрид, хозяйка таверны. — Тут тебя письмо дожидается, чуть не забыла про него. Как вы с остроухой ушли на бесов охотиться, на денёк всего с гонцом разминулись.

Ингрид схватила письмо, ожидая увидеть на конверте каракули сводного брата, но почерк был совершенно незнакомым, острым каким-то и немного вычурным при этом. Подумалось почему-то про эльфа, хотя у той же Эараны буквы ненамного уступали Свеновым в неряшливости и неразборчивости. Ингрид развернула листок дорогой бумаги и прочитала:

Очевидно, мой слуга уже пояснил, что я страстный коллекционер предметов древнего айлейдского искусства. Посему недавняя продажа тобою редкой айлейдской статуи привлекла моё внимание. Я бы желал приобрести и другие подобные статуи для своей коллекции и буду счастлив щедро заплатить за них.

Буду рад приветствовать тебя в своём доме в Имперском городе и в любое удобное для тебя время в деталях обсудить этот вопрос.

С почтением,

Умбакано

Особняк Умбакано

Талос Плаза

Имперский город

Ингрид почесала в затылке, припомнила ту статуэтку, за которую Торонир отвалил ей сотню септимов, и подумала, что рыжий эльфийский лис отлично знал, кому покажет своё приобретение. Ну… он ведь её честно посылал на Талос-плаза, вопрос только в том, кто бы её без такого приглашения пустил хотя бы на кухню через чёрный ход?

— Надо бы съездить, — сказала она, протянув письмо Эмфрид, с фальшиво-равнодушным видом протиравшей кружки. — Как думаешь?

— Ух ты, — сказала та, едва глянув на подпись и адрес. — Надо, конечно. Без перекупщиков всякие старинные штучки продавать — это чуть не вдвое дороже выйдет, точно говорю! Я вот беру оленину прямо у Хондитара…

Ингрид покивала, рассеянно слушая наставления хозяйки «Серой кобылы». В самом деле, потолковать с этим Умбакано, разузнать, что к чему, и попроситься обратно к Паслёну. Ещё бы братца-недоумка уговорить вернуться… и лучше бы домой, к матери, а не к Паслёну…

— Ну как, берёшь?

— А?

— Блузу, говорю, берёшь? — не очень довольным тоном повторила Эмфрид. — Я её отстирала, откатала, почти как новенькая стала, а цветом прямо к твоим глазам. На Талос-плаза, поди, в твоей рванине и не пустят, а тут шёлковая как-никак. А ещё есть штаны хорошие, недавно Джеман опять добро своё пропивать приволок. Ты ж юбки вроде не носишь? Вот, а штаны совсем новые, этот пьяница их разок-другой надеть всего и успел.

— Коротки будут, — возразила Ингрид. — Мне этот Джеман в пуп дышит.

Эмфрид, такая же норда, разве в плечах поуже, хихикнула, но возразила:

— Ну, для бретона он не такой и мелкий. А ещё он мужик как-никак, у них ноги длиннее нашего.

— Ладно, — проворчала Ингрид, понимая, что просто так от Эмфрид не отделается. — Примерю потом, как от магов вернусь. Никому пока не продавай.

— А знаешь, что’ недавно Рена Бруйант говорила? Были они с мужем по каким-то своим делам в Чейдинале и встретили там как раз Рейнолда Джемана. Совершенно трезвого.

— Да ну? — удивилась Ингрид. — Джемана — трезвого?

— Точно тебе говорю! Поздоровались, а он их не узнал.