Спасение мира и другие неприятности (СИ)

— А мне только деньги нужны, да? Возьму я твою пару септимов и завалюсь с ними прямо в «Божественную элегантность». Дескать, Палонирия, душечка, почём возьмёшь моё тюремное тряпьё, если я у тебя куплю синее бархатное платье?

— А про «Почти новые товары Дженсин» никогда не слыхала? — возмутился Клинок. — «Божественную элегантность» ей подавай!

— Нет уж, — отрезала Ингрид. — Пока не уладят мои дела с тюремным сроком, никуда я не двинусь. Отродясь в беглых не ходила и вперёд не собираюсь. И вещи мои пускай возвращают.

Так они и препирались, — довольно вяло, впрочем, — пока их не отыскали Клинки, так и не дождавшиеся императора в условленном месте. Командир, выслушавший доклад Бауруса про последнюю волю Уриэля Септима и про нежелание упрямой бабы выполнять её, медовым голосом заверил «госпожу Алебарду», что все её пожелания будут выполнены в кратчайшие сроки, но после этого чтобы госпожи Алебарды духу в Имперском городе не было, а чтобы вместо этого она добралась в аббатство так быстро, как это позволяет хорошая лошадь. Ингрид сплюнула и поняла, что дешевле будет отвезти этот даэдров амулет в Вейнон и отвязаться от Клинков с их требованиями, чем пытаться послать туда (и ещё очень, очень далеко!) императорскую гвардию.

***

Первым делом Ингрид двинулась не на северо-восток, а на юго-запад: спасение мира подождёт, надо сперва братца непутёвого домой отправить. Братец, как оказалось, уже бодро ковылял по лагерю, помогал собирать дрова для костра, чистить овощи и разделывать мясо. Домой он не хотел, в лесу ему вроде как было лучше. И матушка далеко — очень недовольная тем, что сынок не помогает ей в трактире, а увязался за дурищей-сестрицей, да ещё не только ничего не заработал, но и покалечился в придачу. Охотники его тоже не гнали, поскольку хлопот с ним никаких не было, а стряпал Свен лучше всякой бабы и без разговоров мыл чашки-ложки на всю честную компанию.

Ингрид даже спорить на стала. Отдала его долю и половину денег, выделенных ей Клинками на дорогу, выехала на Красную Кольцевую в сторону Врат Пелла, оттуда — на север, до пересечения с Чёрной дорогой, и уже по ней до самого Коррола. Коня ей дали резвого (на вкус Ингрид, даже чересчур), но за Вороными курьерами она не гналась, а вот к легионерским патрулям, наоборот, очень охотно садилась на хвост. Да, мужики никуда не торопились, зато с ними было куда больше шансов добраться до аббатства Вейнон живой и даже с амулетом.

Ингрид вообще пыталась постичь логику Клинков, отправляющих с главной государственной реликвией какую-то безвестную мародёршу. Получалось, что императорская гвардия не доверяла даже своим: чего бы там ни приказал умирающий император, а на месте капитана Клинков Ингрид послала бы Амулет Королей в Вейнон под охраной десятка бойцов. Но то ли капитан был уверен, что предатели имелись среди самих Клинков, то ли чокнутые культисты в красном знали всю гвардию в лицо и поимённо, однако миссия по «спасению мира» досталась всё-таки посторонней бабе. Возможно, действительно потому, что про неё ни убийцы императора, ни остальные Клинки ничего не слышали. Не нравилось всё это Ингрид страшно, но её опять же никто не спрашивал. «Ладно, — подумала она, — отдам амулет и свалю в Скайрим от греха подальше. Только не в Рифт домой, а на Белый берег, к примеру — хрен там кого найдёшь».

До Коррола она добралась без особых приключений. Подумав про себя, что если кто-то и следил за нею после столицы, то наверняка быстро потерял интерес, увидев, как она обнимается с братом и заигрывает с главой охотников. Отчаянно надеясь, что так и есть, она ставила своего гнедого в конюшне, но комнату сняла всё-таки в «Серой кобыле», даже не потому, что подешевле, а чтобы к городским воротам поближе (так, на всякий случай — мало ли), наскоро умылась, накинула только куртку, без кирасы, и рванула в Вейнон, пока ещё не стемнело. Очень уж не хотелось лишнюю ночь проводить с даэдровым амулетом под подушкой, вздрагивая от каждого шороха.

А вот в монастыре пришлось пободаться с крепкими мужичками, на которых броня смотрелась бы куда более к месту, чем рясы. Очень им было интересно, кто она такая и зачем ей Джоффри. Рассказывать о своём походе по подземельям, равно как и светить Амулетом Королей, Ингрид в мыслях не имела, так что беседа глухих с немой продолжалась довольно долго. Наконец она сообразила потребовать, чтобы брату Джоффри передали, будто для него есть послание от Бауруса, но исключительно на словах, и один из монахов, хмурясь, пошёл докладывать об этом послании. Ингрид осталась маячить перед воротами*. Амулет, лежащий у неё за пазухой, прямо-таки жёг ей кожу своим драконьим огнём, и единственное, о чём Ингрид мечтала — сбыть его с рук наконец.