Спасенная красота. Рассказы о реставрации памятников искусства

К ним лошадок подводили,
В тарантас их посадили,
Кони лихо понеслись,
Колокольцы залились,
И в деревню приезжают,
Их с почетом здесь встречают,
Говорят уж все про них:
Вот невеста и жених...

Кроме жениха и невесты, основными персонажами на свадьбе были сваха и дружка. В ритуал входили приговоры дружки, обращенные к гостям или, как у Честнякова, к свахе. «Свахонька, любезная, повыйди, повыступи, по полу по тесовому, ко мне, дружке веселому».

Свадебная обрядность включала в себя и магические элементы, в частности веру в чудодейственную силу воды. Поэтому ритуал предусматривал посещение невестой бани — места пребывания домашнего духа, к которому невеста должна обратиться с благодарностью за покровительство, за то, что сохранил и уберег ее, «сизу голубушку». Посещение бани рассматривалось как рубеж между девичьей и женской жизнью: невеста смывает свою девью красоту, расстается с девичеством.

Специально для Честнякова односельчане разыгрывали старинные свадьбы. Так увлекало и интересовало художника само театральное действо, лежащее в основе обряда.

Игра — заставить людей импровизировать, переноситься в мир фантазии и как бы возвышаться над жизнью, оторвавшись от повседневности, «провидеть духом», как говорил он, — лежала в основе его театральных представлений, колядования, ряженья, «беседок», в которых Честняков любил участвовать и для которых специально писал стихи и сценки.

«Я люблю, когда люди играют. Мужичок, изуставший над сохой, при встрече с товарищем пошутит, расскажет анекдот, прибаутку. В том и красота, чтобы человек возвышался над жизнью в искусстве. Жизнь такова, какова она в творчестве людей, как отражается в их существах... Разным людям жизнь кажется разной. Человек создает красоту жизни, и чем дальше, тем прекраснее ее красота...» — в этой сохранившейся в архивах художника записи раскрывается глубокий взгляд его на значение творческого начала во всей человеческой деятельности. Творчество рождает оптимизм, делает человека зрячим, чувствуемой становится мысль, осознанными — чувство и стремление. Очень просто и точно ответили шабловские крестьяне, когда спросили у них, зачем, по их мнению, устраивал все это в деревне их Ефим. «Чтоб заинтересовать людей, — сказали они. — Чтоб не в унынье были».

Игровое отношение к миру легче всего воспитывать в детях, потому что игра — форма их существования. Через игру ребята познают мир, через игру в них можно развивать самые лучшие человеческие качества. Вся система Честнякова — воспитателя и педагога — была основана на любви детей к игре. Здесь фантазия художника неистощима. Сказки для детей он называл по-чудному. Например, «Сказка про чудало, соседушко-домоведушко, кикиморы, лизун, хвостатушко-хвостулюшко, мохнатушко-рогулюшко». Собираясь с ребятами на шабале, учил их летать. И часто спрашивал то у одного, то у другого: «Ну что, летаешь во сне? Хорошо... Значит, растешь». Как добрый волшебник, опускал руку в огромный карман своего холщового халата и вынимал оттуда подарки — невероятные, им самим придуманные и изготовленные: глинянки, книжки, свистульки.

Художник считал, что именно с детей нужно начинать строительство новой жизни. Их души чисты, восприимчивы ко всему доброму, и все, что будет заложено в них с детства, станет принципом потом, когда они вырастут.

Его уроки труда («Труд готовый не бери, свой как новое дари»), любви к природе и стране («Люби свою землю!»), уроки ремесел, художеств, музыки и этики — это последовательная система воспитания всесторонне и гармонично развитого человека.

После революции Ефим Васильевич организовал в Шаблове Детский дом — прообраз нынешнего Дома пионеров и школьников. Все здесь было создано его руками и все кружки вел он сам. Он предполагал, что этот Детский дом и станет началом «универсальной коллегии шабловского образования всех возрастов».

«В его Детском доме мы учились всему, — рассказывала мне одна из бывших учениц Ефима Васильевича. — Рисовать, мастерить, слушать музыку и играть на разных инструментах. Он приобщал нас к литературе, театру: мы всегда с нетерпением ждали, когда он скрутит в трубочку полог, закрывавший сцену, и нам откроется вся эта несказанная красота... У него мы учились видеть красоту. Он воспитывал в нас и такие качества, как трудолюбие, уважение к родителям и старшим. Нельзя, говорил он, обижать слабых, хвастать, браниться, обманывать, завидовать. Все, что есть во мне хорошего, начиналось там, в Детском доме Ефима. И я навсегда осталась ему благодарна. Да и все, кто у него учился, кто его знал...»