Спасенное сердце

Его карие глаза заполыхали, он высунул язык и облизал губы.

— Ты почти достигла магического возраста, мое дитя. Магического возраста, где мы все сможем поделиться твоей красотой. В день, когда Господь примет тебя в свои объятия, теплые объятия его вечной любви. Самые славные дни.

Мои брови озадаченно сошлись вместе.

— Магический день, сэр? Я не знаю об этом, — прошептала я.

Брат Лука улыбнулся мне, он расположил руки на моих предплечьях, его большие пальцы гладили мою грудь вверх-вниз. Мне не нравилось это ощущение, и я вздрагивала с каждым поглаживанием, крепко зажмуривая глаза в ответ.

Брат Лука приблизил губы к моему уху:

— Да, дитя. День, когда ты полностью отдашь себя Господу. Пророк Давид назовет точный день в ближайшее время посредством откровения Господа, но осталось совсем недолго... И надеюсь, что я буду тем братом, который приведет тебя к небесной любви Бога. Я часто думаю об этом... Ты такая красивая.

— Брат Лука!

Распахнув глаза, я повернула голову, чтобы посмотреть позади себя. В конце коридора стоял мой отец со злым взглядом на лице.

— Брат Исайя, — резко ответил брат Лука и встал. Он снова возвышался надо мной и продолжал смотреть на меня сверху вниз так, будто пытался выйти из транса. Красный румянец раздражения разлился по его щекам, и он запрокинул голову к небу.

Брат Лука зашевелил губами, когда посылал молитву Господу. Я уловила конец его молитвы и задержала дыхание, когда услышала свое имя.

— Я благодарен тебе, что ты вытащил меня из приманки этого ребенка. Я был соблазнен ее красивым лицом. Ее врожденное соблазнение сияет изнутри в больших голубых глазах...

Брат Лука наконец опустил голову и потер глаза. Глубоко вздохнув, он бросил краткий взгляд на моего отца, затем снова посмотрел на меня.

— Твоя красота исключительна, дитя. Это вызывает подозрения. Ты соблазнительница, моя маленькая Рапунцель... точно соблазнительница.

— Брат Лука, оставьте мою дочь в покое. — Голос моего отца был жестким, неуступчивым. Это был его злой голос, тот, который он использовал на моих братьях и сестрах, даже на многих моих матерях. Я ощущала глубокий страх за отца, потому что он разговаривал в таком тоне с одним из наших лидеров.

— Расслабься, брат Исайя. Мы с Рапунцель просто укрепили наше знакомство. Давай, пойдем и поговорим о важных делах. У пророка Давида есть множество предложений для нашей книги, а также для нашей детской литературы. Сегодня он получил новое откровение, то, что приведет наш народ гораздо ближе к святой господней любви.

Мое внимание перемещалось между моим отцом и братом Лукой. Мой отец еще не ответил брату Луке, и они сердито смотрели друг на друга в тишине. В конце концов, брат Лука пошел вперед, проходя мимо отца.

Нервничая, мой папа подошел ко мне и опустился на колени. Он прижал теплые руки к моим щекам и, казалось, его взгляд смягчился из-за печали.

— Дочь, — прошептал он, — тебе нужно пойти в дальнюю комнату с маленьким Микой. Не выходи, пока я не скажу тебе, поняла?

— Я поняла, отец, — ответила я, все еще чувствуя страх в желудке.

Отец вздохнул.

— Ты слишком красива, дочь. Мое сердце переживает, что в тебе есть дьявол. Что ты Ока... Арр! Я не могу заставить себя произнести это слово. Не хочу признавать, что ты можешь быть одной из них.

Я шокировано вздохнула.

Одной из них?

Резко мой отец встал.

— Твое испытание будет остаться чистой. Я молюсь Господу, чтобы он не оставил тебя. Позволил нам всем помолиться, что ты не станешь падшей сестрой.

Я сглотнула страх. Падшей. Я знала это слово: так говорили о женщинах, что вели дело с дьяволом.

— Иди к Мике. Сейчас же.

Опустив голову в покорном послушании, я помчалась по деревянному коридору, каждый шаг был в такт с моим глухо бьющимся сердцем. Я ворвалась в комнату в конце коридора. Мика, мой друг, сидел в середине комнаты с одной из своих раскрасок.

Он повернулся ко мне и улыбнулся.

— Здравствуй, сестра.

Я направилась к Мике и села рядом с ним, сразу же взглянув, что он раскрашивает.

И шокировано ахнула.

Мика посмотрел на меня и нахмурился.

— Что ты раскрашиваешь, Мика? — спросила я, проверив, чтобы комната была закрыта. Картинка была греховной. Грубой. Запретной.

Мика положил руку на мое плечо.

— Успокойся, сестра. Я сейчас посещаю Божественную Школу. Ученики пророка просвещают меня в новое писание Ордена. О нашем новом долге, в качестве людей Господа. Как принять Божью любовь.

Наклонившись, я изучала черное-белое очертание сцены в книжке Мики. Молодой парень трогал девочку... в запретном месте. Они оба улыбались. Рот молодой девочки был широко открыт, а глаза крепко зажмурены.

Я подпрыгнула, когда рука Мики начала медленно поднимать мою длинную юбку, и отшвырнула его руку.

— Что ты делаешь? — сказала я в страхе, отрывая взгляд от книги.

Мика сжал губы в тонкую линию.

— Нас обучают в школе, как мы должны прикасаться к другим... как мы должны начать трогать девочек. Господь хочет, чтобы мы были ближе к нему, разделяя любовь... посредством наших тел. Посредством прикосновений к запретным частям тела. Должно ощущаться довольно хорошо. Пророк Давид приказал нам делать это.