Спаси меня

– Мы недавно делали венки на девичнике, – вспомнила Марго.

– Интересно, – обрадовался Уилл, решив, что надо предложить эту идею сестре.

– У меня в волосах застряла ветка, и пришлось ее выстригать, – мрачно заметила Марго.

Уилл понял, что оставшиеся до сюрприза пять минут лучше помолчать. Он ни на минуту не усомнился: сюрприз настолько прекрасен, что все печали Марго развеются, как утренний туман.

– А сюрприз у тебя в квартире или где? – не удержалась от вопроса Марго, когда они вышли на центральной улице.

– Прямо через дорогу, – сказал Уилл и остановился: почувствовав близость к дому, Флора натягивала поводок все сильнее. – Как думаешь, повернуть назад?

– По-моему, нет смысла, – вздохнула Марго. – Мы уже месяц поворачиваем в другую сторону, когда она начинает тянуть, и ничего не изменилось.

Она скрестила руки на груди, что потребовало немалых усилий в толстом анораке, и прошла так оставшиеся двести метров. Уилл остановился перед зоомагазином «Дай лапу», в котором за два месяца потратил на Флору больше денег, чем на себя за весь год, покупая органическую еду, лакомства и особо прочные игрушки специально для стаффов, которые на поверку оказывались не такими уж прочными.

Марго даже не пыталась скрыть разочарование.

– Я, конечно, люблю покупать Флоре игрушки, но это вряд ли можно считать сюрпризом.

Уилл осторожно взял ее за толстый рукав, подвел ближе к витрине и неуклюже протянул руку.

– Вот!

Марго смотрела на витрину слишком долго.

– О боже!

Она закусила губу, изумленно моргнула и полезла в карман за салфетками.

– Тебе соринка в глаз попала? – с надеждой в голосе спросил Уилл.

Он надеялся, что это хороший сюрприз.

– Нет, я плачу от радости. Флора, как же я люблю твою смешную мордашку!

Оказалось, что владельцы магазина «Дай лапу» решили украсить праздничную витрину изображениями двенадцати собак. Мэри подобрала флаер и показала его Сейдж, а та развернула бурную деятельность.

Они сделали Флоре венок из остролиста (пластмассового, чтобы не поцарапать ее драгоценную голову) и омелы, а затем Мэри подкармливала собаку вкусняшками, а Сейдж бегала за ней с фотоаппаратом. Шедевром фотосессии был признан снимок Флоры с невообразимо идиотской физиономией: безумные глаза, разъехавшиеся в разные стороны, отвисшая челюсть, болтающийся розовый язык и венок на голове.

Ясное дело, что организаторы конкурса решили поместить портрет Флоры в центре, а фотографии остальных собак, значительно меньшего размера, вокруг. Под каждым фото было написано: «Ты была послушной или непослушной собачкой?».

Флора (то есть Сейдж) отвечала: «Даже не сомневайтесь! Я самая послушная девочка на свете!»

– Какая прелесть! – со слезами на глазах воскликнула Марго, хлопая в ладоши. – Можешь сделать мне копию?

– Это будет твой рождественский подарок, – пообещал Уилл, хотя до той минуты не собирался ничего ей дарить. Он даже открыток никому не подписывал. – Хочешь кофе?

– С удовольствием, – сказала Марго, взволнованно сжимая руки.

– Там, через дорогу, есть кафе…

– Послушай, – наконец решилась она, – хоть это и твоя неделя, не мог бы ты отдать мне Флору на Рождество? Я понимаю, это большая жертва, только для меня это невероятно важно.

– Пойдем, возьмем кофе.

Уилл видел, что Марго терзается неведением, но не хотел говорить на улице. Он ненавидел себя за то, что заставляет ее ждать, пока купит кофе и бейглы, и все же ответил лишь в квартире, когда Марго, не сняв пальто, села на диван.

– Не подумай, что я из упрямства или назло, – начал он, и Марго поняла, каким будет ответ.

Она как-то обмякла и съежилась, несмотря на объемную куртку.

– Значит, нет, – бесцветным голосом произнесла она.

– Я не могу, ведь вся моя семья с нетерпением ждет Рождества с Флорой, – попытался объяснить Уилл.

Флора показалась из кухни, где перед этим шумно хлебала воду, отрыгнула и, заскочив на диван, прижалась к Марго. Та погладила собаку по спине, но ничего не сказала. Просто сидела и невидящим взглядом смотрела на стаканчик с кофе.

Обычно Марго не стеснялась выражать свои чувства, и ему стало неловко.

– Я думал, ты отмечаешь Рождество с семьей, – сказал он. – Ты ведь из Лондона?

– Вообще-то из Госпел-Оук, – сдавленным голосом произнесла Марго.

– Послушай, тебе ведь будет неудобно тащить в Госпел-Оук кучу подарков, да еще Флору, – заметил Уилл. – Понимаю, это первое твое Рождество с Флорой, и ты хочешь, чтобы оно стало особенным, но…

– Я не встречаюсь с родными на Рождество, – сказала сквозь слезы Марго. – Я буду одна.

– Извини, – искренне произнес Уилл.

Он прекрасно ее понимал. Бывают такие родственники, которых лучше не видеть и даже не знать, живы они или нет.

– Ты давно не поддерживаешь отношений с семьей?

Марго подняла брови и, к его удивлению, грустно улыбнулась.

– Не в этом дело.

Она поставила стаканчик на столик и наконец сняла анорак, точно готовясь к долгому разговору. Уилл приготовился слушать.

– Они умерли.

Все объяснялось просто.

– Извини, – повторил он. – И мать, и отец? Тяжело тебе, должно быть, совсем одной.

– Я привыкла.