Спаси меня

Он никуда не собирался. Несмотря на данное Роланду обещание налаживать эмоциональные связи за пределами семьи, он не продвинулся дальше загрузки приложения для знакомств и легкого флирта с Сунитой, красивой соседкой, которая здоровалась с ним прерывающимся от волнения голосом (а может, у нее астма?). В канун Нового года он ничего не планировал, разве что помочь матери и Яну, которые вызвались посидеть с близнецами.

– Наверное, я смогу, – сказал он.

Они как раз подъехали к дому Марго.

– Все будет готово с одиннадцати утра, так что приходи в любое время, когда удобно, – пояснила Марго, пытаясь освободиться от ремня безопасности. – Извини, у меня обе руки левые.

– Давай, помогу, – сказал Уилл.

Их руки столкнулись в темноте. У нее были очень теплые пальцы. Хотя они соприкасались не в первый раз – передавая поводок, кулечки с лакомствами, пустые и полные собачьи пакеты, Уилла впервые бросило в жар.

Он не знал, почувствовала ли то же самое Марго – она тяжело вздохнула и убрала руку. Он долго возился с ремнем и наконец расстегнул застежку. Марго осталась на месте.

– И в воскресенье все равно передача собаки, – вспомнила она.

Да, все как обычно – деловые отношения. Только ради Флоры.

– Хорошо, что хоть на тренировку не надо идти. Даже у Джима каникулы.

– Награда за примерное поведение, хотя Флора не знает, что это такое, – сказала Марго.

Уилл был готов сидеть в уютной машине вечно, так хотелось ему продлить теплое чувство, родившееся за проведенный вместе рождественский день.

– Кстати, не хотела поднимать этот вопрос при Мэри, но я в шоке от количества человеческой еды, которую съела Флора только за сегодняшний день.

Открыть дверцу удалось гораздо быстрее, чем расстегнуть ремень, и холодный ночной воздух, ворвавшийся в уютное гнездышко, разрушил все волшебство. Оно ушло. Улетучилось.

– Мэри дает Флоре только немного мяса и овощей, – сказал Уилл, выходя из машины. – Это не смертельно.

– Три печеные картофелины, – заметила Марго. – И мне пришлось сказать Мэри, что шоколад и изюм – для собак яд.

– Ты сказала это чрезвычайно дипломатично, и я бесконечно тебе благодарен.

Доставая с заднего сиденья портрет Флоры, Уилл закатил глаза и тут же почувствовал себя виноватым.

– Спасибо за сегодняшний день.

– Это я должна тебя благодарить, – покачала головой Марго.

– А что касается мамы…

Легче было перевести разговор на Мэри, чем объяснять вещи, о которых он говорил до сих пор только психотерапевту.

– Все нормально, – успокоила его Марго. – Мне очень понравилось Рождество с твоей семьей. Оно точно войдет в мою личную десятку лучших.

Уилл улыбнулся: она была совершенно невозможной и все-таки очень доброй, а ее глаза, в которых отражались натянутые между фонарями гирлянды, сияли, как звезды.

– Ну вот, ты опять нашла правильные слова.

– Это моя суперспособность, – пожала плечами Марго.

В этот раз, когда она прикоснулась губами к его щеке, Уилл не ощутил никакой неловкости.

23 Марго

Марго никогда не рожала, но подруги, успевшие совершить этот подвиг не единожды, после первого раза клялись и божились, что ни за какие коврижки не согласятся на второго, а то и третьего ребенка.

– Это коварная уловка природы, иначе на свете было бы очень много единственных детей, – говорила через четыре месяца после рождения малыша Берти Сара, которая все еще не могла сидеть без специальной подушки-бублика.

Примерно такие же чувства испытывала Марго по отношению к своей новогодней вечеринке. С первого января приблизительно до тридцать первого марта она клялась, что больше никогда не взвалит на себя столь титанический труд.

С апреля по август ужас постепенно отступал, его заслоняли воспоминания о счастливых лицах друзей и прекрасно проведенном времени.

Затем, когда наступали три дня аномальной жары – апофеоз британского лета, – Марго начинала мечтать о зиме. В вагоне метро в час пик, прижатая носом к чьей-то потной подмышке, она с нежностью вспоминала морозные зимние дни. Да и одежда осенне-зимнего сезона гораздо красивее! Марго хотела, чтобы ее похоронили в платье миди с карманами и длинным рукавом и любимых колготах – черных, матовых. И еда зимой вкуснее! Что за ужин – миска салата? То ли дело пастушья запеканка и крамбл на десерт. На мыслях о Рождестве она не задерживалась – от них становилось грустно, и сразу переходила к Новому году – как чудесно будет устроить фантастическую домашнюю вечеринку!

– Флора, в следующий раз, когда я соберусь праздновать Новый год дома, ты должна вмешаться, – сказала Марго своей любимице, истекавшей слюной на пороге кухни.

На часах было полдевятого утра. В духовке уже запекались сосиски в беконе, а Марго натирала чеддер для сырных палочек.

– Зачем я усложняю себе жизнь?

Флора сначала промолчала, а затем тоненько заскулила, не то чтобы отвечая на риторический вопрос, а скорее говоря: «У тебя же есть сыр. Я так его люблю!»