Спаси меня от себя

Утро начинается странно. Нет, даже не так. Оно начинается с того, что мне безумно жарко, как будто я парюсь в сауне при максимальных температурах. А еще…ощущаю касания. Легкие, скользящие движения по телу распаляют кожу. Внутренний огонь уже не потушить.

— Доброе утро, — Андрей носом утыкается в шею и начинает водить по коже. Нежные прикосновения эхом отзываются в теле, стягиваясь узлом внизу живота.

Я думала, мне будет страшно, стыдно и безумно отвратительно, когда я утром проснусь после вчерашнего…Но на удивление, есть только небольшая неловкость, но не сказать, что я прямо стыжусь. Нет страха и нет отвращения, не было мыслей о прошлом, не было паники и шока. Словно все так, как и должно быть.

Как и говорила Маруся, что с нужным человеком эти мысли уйдут. Они просто утонут в вожделении.

— Доброе, — хриплю и с трудом проглатываю вязкую слюну. — Как ты себя чувствуешь? — пытаюсь повернуть лицо к себе, и сквозь препирания мне удается.

Это ужасно, ощущение, что он макнулся во все оттенки фиолетовых красок. Губа распухла еще больше, глаз закрылся полностью. И мне самой стало больно, безумно больно просто глядя на него.

— Андрюша, — легонько касаюсь лица в том месте, где кожа целая, и досадно хмурюсь, на что он лишь смеется и заваливается на меня сверху.

— Где мой утренний поцелуй? — почти кожа к коже, потому что он без рубашки, а я в расстегнутой наполовину.

Опускается и проводит по щеке языком. С этой позиции состояние ссадин видно еще детальнее.

— Больно, — подушечкой касаюсь кожи и морщусь, словно это меня приложили.

— Да хватит уже, не сахарный! — опускает руки по обе стороны от моей головы и неотрывно смотрит, заставляя меня смущаться и гореть. Почти буквально. Настолько прожигающий до самого нутра взор.

Секунда, и он целует, сначала мягко, скользя языком по контуру, потом глубже и сильнее. Стараюсь отвечать так, чтобы не причинить боль — не зацепить тонкую корочку. Пусть и давление в животе от возбужденного состояния Андрея, довольно сильно упирающегося в меня, никак не способствует самоконтролю. Скорее окончательно срывает тормоза.

— Еся, целуй меня нормально, да что за совокупление падших женщин, по-русски, блядство?!

— Ну извини, что я беспокоюсь о тебе, — нарочно отворачиваюсь. Андрей сдавленно дышит и касается губами ушка.

— Я это очень ценю, — утыкается носом в мочку и начинает щекотать.

Тяжело сдерживаться и уж тем более тяжело пытаться не смеяться, когда я до ужаса боюсь этого. И он ведь знает!

— Ну прекрати, Андрей, хватит, — извиваюсь и вдруг начинаю понимать, что трусь о него всем телом.

— Поцелуй меня по-взрослому и прекращу, — я уже на грани того, чтобы сползти с кровати на пол, настолько извиваюсь под ним. Смысл сказанного доходит с задержкой.

Перевожу на него взгляд и замечаю огромные такие смешинки. Ах ты ж манипулятор!

— Да что ты, а просто так нельзя?

— Нужно, целуй давай, у меня может раны заживают от этого быстрее, а ты меня лечить не хочешь.

Щурится одним глазом и выглядит при этом так трогательно.

Что делать в таком случае? Однозначно…лечить. И я целую, мягко проталкивая язык в рот, неуверенно и как-то слишком нежно. Но учитывая, мой никакой опыт…

Андрей вжимается в меня всем телом и начинает забираться под рубашку, погружая грудь в теплые ладони. Сжимая, стягивая и отпуская.

Затем цикл повторяется, и я уже не замечаю ссадин, синяков, нашего недвусмысленного положения, упирающегося в промежность бугра. Прижимаю Андрея ближе к себе и отчаянно целую, срываясь окончательно.

Нас прерывает настойчивый звонок в дверь, а затем и глухие удары. Открываю затуманенные похотью глаза и понимаю, что лежу абсолютно голая сверху, трусь сосками о жесткие волоски на груди Андрея и абсолютно не стыжусь происходящего.

Под мой молчаливый полустон Андрей опускается к груди и начинает облизывать сосок, попеременно нарочно цепляя зубами нежную плоть. Проталкивает горошинку в рот и всасывает.

— Андрей, звонят, — сиплю, но отчаянно хочу продолжения.

Он причмокивает и проводить языком от соска до самой шеи, останавливаясь возле мочки.

— Мы обязательно продолжим.

Пока Андрей идет открывать дверь, я судорожно натягиваю на себя рубашку и пытаюсь привести внешний облик в более-менее нормальный вид. Дверь открывается и захлопывается с молниеносной скоростью. Нежный голос пронзает пространство.

— Ты головой думал вообще? Я с утра была в прокуратуре! Ты знал, что он….

— Я сказал потом! — хриплый баритон Андрея звучит обозленно.

Затем голоса затихают, и слышно лишь слабое перешептывание. Ну что за тайны, неужели я не достойна знать все от и до? Этот факт меня разрывает на части изнутри, а противное предчувствие не заставляет себя долго ждать. Выползает словно змея, готовая ужалить в любой момент.

Позже, как нарочно, причитания из коридора становятся все более грозными, и спустя мгновения в комнату врывается темноволосая красотка с маскарада — сестра Андрея, Мила. Взлохмаченная и какая-то слишком взвинченная девушка вышагивает по комнате в мою сторону.