Спаси моего сына

Он вскидывает руки в жесте «капитуляции». Невольно зависаю взглядом на длинных сильных пальцах. Сглатываю и опускаю глаза.

– Я надеюсь, у нас нет проблем для общения, – озвучиваю то, что чувствую в данный момент.

– Я тоже надеюсь, что у нас их нет, – вторит мне Дарьялов, и в следующее мгновение мы отвлекаемся на официанта, принесшего наш заказ.

Пока делаю вид, что заинтересована салатом, думаю о том, не стоило ли нам просто сходить прогуляться по набережной, скажем. Хочется говорить и говорить с Сашей, а вместо этого мы отвлекаемся на ужин.

Судя по тому, что Дарьялов тоже больше смотрит на меня, чем ест, не только я пришла сюда без аппетита.

– Итак, любимые блюда, – продолжаю разговор, отложив вилку. – Я всеядна, но если выбирать между мясом и сладостями – выберу первое.

– Аналогично. И люблю сам готовить.

– Вот как? – вскинув бровь, улыбаюсь.

– Да. Для тебя такое в диковинку?

– Можно сказать и так.

Дарьялов тоже улыбается и отставляет тарелку.

– Похоже, нам нужно было просто пройтись по центру, – озвучивает он то, о чём я только что сама размышляла. Словно мысли читает.

– Ещё не поздно. Или – тебе нужно домой? Тогда давай я сейчас вызову себе такси…

Нервно хватаюсь за телефон, потом – за сумку. Вытаскиваю банковские карты, едва не рассыпав их в почти нетронутый салат.

– Стоп… – говорит Саша. Негромко, но веско. – Во-первых, если ты собралась сама платить, ты меня этим оскорбишь. Во-вторых, я на машине. Какое такси? И, в-третьих, я разве сказал, что мне нужно домой?

Он чуть растягивает губы в улыбке, а я снова чувствую себя дурочкой. Но не из-за его слов, а из-за того, что нервничаю и говорю какие-то глупости.

– Тогда в центр? На набережную? – уточняю я, убирая содержимое сумки обратно.

– Давай, – кивает Саша и подзывает официанта, чтобы попросить счёт.

Этот контраст, когда ощущаю то титаническое спокойствие, то неясную тревогу, которая понуждает меня нервничать, удивителен. Мне нравится проводить время с Дарьяловым. Просто брести вдоль вечерней Невы, болтать обо всём и ни о чём. Узнавать друг друга лучше. И не думать о прошлом.

Когда вижу на экране мобильника входящий вызов от матери, морщусь, но поймав вопросительный взгляд Саши, даю понять, что отойду на минуту.

– Да, – отвечаю коротко, чтобы тут же очертить границы.

– Почему ты не дома? – требует ответа мама.

– И тебе привет. Я не дома, потому что гуляю.

– В такое время? Ты одна?

– Нет, мама, я не одна, – говорю терпеливо. – И перестань уже приходить ко мне домой без предварительного договора!

Цежу эти слова в трубку, не желая, чтобы их слышал Дарьялов. Что вообще происходит? Почему мать вдруг начинает ко мне относиться, как к неразумной девчонке? А хотя… может, я такой и была в глазах тех, кто видел нас с Верниковским со стороны? И кто нас знал все эти десять лет, как семейную пару?

– Ты с Даней? Как хорошо…

– Мама… нет, я не с ним. Я с другим мужчиной. Всё, позвоню, когда буду свободна.

С мстительным удовлетворением нажимаю отбой и возвращаюсь к Дарьялову.

– Всё нормально? – уточняет он, глядя на меня внимательно. Даже цепко, к чему, кажется, уже начинаю привыкать.

– Абсолютно, – заверяю в ответ. – Так на чём мы остановились?

– На том, какая из книг о Фандорине самая интересная.

***

Даня до последнего надеялся, что Соня приедет… Хотя, понимал, что это может стать неловким для всех. И что почувствует жена, когда будет сидеть за праздничным столом, понимал тоже.

Впрочем, он не собирался сдаваться. Хотел пока дать ей время, а после начать добиваться, чтобы она простила его и вернулась.

Он ведь соскучился по ней до безумия. А когда Соня ему снилась, у Дани возникало лишь одно желание – примчаться к ней посреди ночи. Заставить открыть ему дверь, и… Нет, об этом думать было нельзя, иначе он точно так ведь и сделал бы, а потом – горько пожалел.

А ещё был Марк, который постоянно расспрашивал о Соне, и он не мог просто взять и сказать сыну, чтобы тот перестал это делать. И эти его сны… Может, он зря каждый раз, когда слышал имя жены, произнесенное устами Марка, настолько себя изводил?

– Данил, не помешаю? – спросила тёща, входя на кухню, где Верниковский стоял и смотрел в окно.

Слишком быстро устал от гомона гостей. Слишком острым вдруг стало понимание, насколько ему не хватает жены.

– Нет, конечно, – он пожал плечами. – Что-то понадобилось?

– С тобой поговорить хочу тет-а-тет.

Даня нахмурился, кивнул на диванчик. С тёщей они не были близки, хотя, сейчас он примерно понимал, о чём пойдёт разговор.

– Я слушаю.

Он машинально сложил руки на груди, как будто хотел установить границы, и давал это понять тёще.

– Если так будешь вести себя и дальше – Соню потеряешь, – сказала она, глядя на него как-то странно.

– Как – так?

– Настаивать должен на том, что она дура. Пусть уже это поймёт.

– Она не дура.

Вышло холодно и даже… угрожающе. Впрочем, тёща этого вовсе не поняла.

– Дура. Самая настоящая. Хвостом крутить решила. И это в её возрасте! Да где она такого, как ты…

Даня поднял руку, и мать Сони замолчала.

– Давайте мы с Соней сами решим, что нам делать дальше.