Спаси себя

– Но в этом не было твоей вины, – пробормотала я.

Я не знала, стоило ли мне оставаться с ним наедине в этом зале. Когда Джеймс остановился передо мной и смотрел на меня своими темными глазами, даже просторный Бойд-холл показался вдруг крошечным. Как будто между нами было не пять метров, а миллиметры. Я чувствовала, как все мое существо тянется к нему, и я ничего не могла с этим поделать.

Я подавила желание повернуться и шагнуть к нему, хотя знала, какое облегчение испытала бы при этом. Даже теперь, после всех этих недель и после всего, что произошло. Я набрала в легкие воздуха и уставилась на список. Если уж Джеймс решил помочь мне, он не уйдет так скоро. Это он уже доказал в последние недели.

– Надо перепроверить видеопроектор. На правом экране нет изображения, – сказала я после небольшой паузы и рискнула взглянуть в его сторону.

Он по-прежнему смотрел на меня все тем же непроницаемым взглядом, который я никак не могла истолковать. Наконец он кивнул:

– О’кей.

Он направился к техническому пульту в середине зала, и я побрела за ним в некотором отдалении. Боже, почему я так зажата? Между нами не должно быть так. При этом я не знала, как именно должно быть между нами.

Между нами все кончено.

Кончено. Кончено. Кончено.

Мне только надо убедить в этом мое сердце. И мое тело.

Джеймс зашел за технический пульт сзади и начал разглядывать множество штекеров, подключенных к нескольким коллекторам. Он сосредоточенно присмотрелся ко всем кабелям и затем стал проходить их рукой, чтобы проследить, куда какой из них ведет. Потом проконтролировал заднюю сторону правого видеопроектора. Вытянул штекер и снова воткнул его, нажал на кнопку включения-выключения и наморщил лоб, когда ничего не изменилось.

Потом взглянул на меня.

– Руби, я должен тебе кое-что сказать, – пробормотал он.

Снова мое сердце подпрыгнуло.

– Что? – едва слышно произнесла я.

Джеймс поднял вверх кабель и поболтал им:

– Этот кабель поврежден.

Я заморгала и потом посмотрела на кабель в его руке. Он действительно был в одном месте испорчен. Тонкие разноцветные провода выглядывали из резиновой оболочки.

– О.

Джеймс медленно опустил кабель:

– Как будто ты ожидала, что я скажу тебе что-то другое.

Этот его тон. Такой бархатный и приятно спокойный. У меня вздыбились волоски на гусиной коже, но я тут же помотала головой. Но не успела я ничего сказать, как Джеймс продолжил:

– Но если ты сейчас готова меня выслушать, я, наконец, скажу тебе это.

Я затаила дыхание. Я могла просто смотреть на Джеймса – и на большее в эту секунду не была способна.

– Прости меня.

– Джеймс… – прошептала я.

– Я хотел бы сказать тебе очень многое, – ответил он так же тихо и немного сократил дистанцию между нами. Я думаю, он сделал это бессознательно, как будто я притягивала его как магнит.

«Я тоже», – хотела сказать я. Джеймс заполнял все мои чувства уже одним тем, что стоял передо мной и смотрел на меня. Колени подгибались, почва под ногами растекалась.

Я тоже хотела бы сказать ему очень многое, так много слов, но не могла произнести ни одного из них. В горле пересохло, и мне пришлось откашливаться.

– Мы здесь ради завтрашнего вечера. Из-за оргкомитета. А не для того, чтобы говорить.

– Но я должен с тобой поговорить. Черт возьми, Руби, я больше не выдержу ни секунды.

Слова его были страстными, но голос звучал по-прежнему бесконечно нежно. Как будто он боялся спугнуть меня звуком своего голоса, стань он на полтона громче.

По зеленовато-голубым глазам я видела, как путаются его мысли. Сейчас он сформулирует их в слова. Я могла это чувствовать – воздух вокруг нас был наэлектризован.

– Пожалуйста, Руби. Не говори ничего. Просто выслушай, – взмолился он.

Я не могла пошевельнуться. Я застыла на месте, с закаменевшими плечами и дрожащими руками, когда он еще немного придвинулся ко мне. Теперь приходилось немного запрокидывать голову, чтобы смотреть на него снизу вверх.

Его томный взгляд скользил по моему лицу, казалось, будто он гладит меня по коже кончиками пальцев. Его кожа на моей коже, его пальцы на моей щеке, прикасаются к носу, к губам. Мое тело еще очень хорошо помнит его прикосновения.

– Прости…

– За что именно? – хрипло переспросила я через пару секунд.

В новогоднюю ночь на святого Сильвестра я решила закрыть главу «Джеймс Бофорт», но сейчас… сейчас казалось, что мы вот-вот откроем новую.

– За все, – немедленно последовал ответ. – Просто за все.

Внезапно участилось дыхание. Как Джеймс смог сделать так, что я чувствовала себя одновременно и потерянной, и на удивление собранной? Его слова переворачивали мой мир с ног на голову. Вместе с тем казалось, будто я нахожусь в сказке: зал красиво убран, а передо мной стоит парень, который так много значит для меня.

Но я должна сосредоточиться на завтрашнем вечере. А не на этих чувствах.