Некоторые женатые отдыхающие предпочитали путешествовать в одиночку, когда речь шла о лечении, чтобы не только отдохнуть, но и сменить на время сексуального партнера. В разгар Большого террора (1937) студентка университета Мэри Лед ер покинула Москву с ее угнетающей политической атмосферой, получив шестинедельную путевку в крымский санаторий Красной Армии. «Обстановка была рассчитана на флирт. За всей территорией следили, каждого новичка оценивали. Мои соседки по комнате, молодые замужние женщины, открыто искали мужчин, с которыми можно вступить в связь». Мэри была незамужней, что создавало сложности для случайных романов: это могло закончиться свадьбой. Один женатый офицер увлекся ею, но узнав, что Мэри одинока, предпочел более безопасные отношения. Среди рабочих флирт в домах отдыха и санаториях также был обычным делом, судя по фельетонам в «Московском печатнике». В одном из них женщина поддразнивала супруга, мужчину средних лет, вернувшегося из Крыма, – мол, все говорят, что женатые мужчины ведут себя там, как холостяки, и бегают за женщинами. Муж признал, что его сосед по комнате демонстрировал «аморальное поведение», но уверял, что сам он вел себя благопристойно и лишь раз поболтал с одной «Марусей» до одиннадцати вечера. В фильме М. Е. Вернера «Девушка спешит на свидание» (1936) служащий одного из учреждений, подкаблучник, поехавший в отпуск без жены, наслаждается вниманием хорошенькой девушки на Кавказских Минеральных Водах. Но прежде чем роман получает продолжение, приезжает заподозрившая неладное жена, чтобы увезти его домой. Жалобы на взяточничество внутри профсоюзов часто включали обвинения против молодых женщин, часто «классово чуждых», которые получали путевки раньше заслуженных мужчин-работников, которые были старше их по возрасту. Отправляясь в отпуск, чиновники хотели проводить время с привлекательными спутницами [Leder 2001: 132][47].
Рис. 1.3. Семья на отдыхе в Анапе, берег Черного моря, лето 1929
Были ли эти случайные связи курортников результатом сознательного стремления разнообразить сексуальную жизнь или последствием невозможности путешествовать с женами и детьми? Чиновники утверждали (1932), что рабочие хотят отдыхать с семьями и даже отказываются от путевок в дома отдыха, так как «не хотят проводить отпуск вдали от своих семей». Глава фонда социального страхования предложил резервировать определенный процент мест в домах отдыха за семьями. Руководство московского Электрозавода сознавало, что предоставление путевок рабочим и членам их семей повышает мотивацию к труду и укрепляет преданность предприятию. «Вопрос о необходимости выделения семейных льготных путевок лучшим производственникам рабочие ставили неоднократно, особенно активно – с начала 1930-х годов в связи с отправкой лучших ударников на черноморские курорты, куда они мечтали поехать вместе с семьями». В 1935 году было решено отвести семьям одно крыло заводского дома отдыха, и во второй половине 1930-х годов семейный отдых стал на предприятии общераспространенным. В том же 1935 году чиновники отметили новое явление на Кавказских Минеральных Водах: пациенты прибывали с семьями и требовали для всех отдельное помещение (вместо того, чтобы делить номер с незнакомцами того же пола) [Петров 1933: 85; Журавлев, Мухин 2004:195–196][48]. Итак, запрос на отдых с семьей был очевидным, но курорты и дома отдыха лишь в малой степени старались удовлетворять его. Преобладающей оставалась концепция индивидуального отдыха, отодвигавшая идеал семейного отдыха на второй план.
Режим дня на курортах
Несмотря на то что беззаботный отдых ради удовольствия и пребывание с лечебными целями все чаще вступали в противоречие, если говорить о курортном отдыхе в СССР 1930-х годов, режим дня на курортах отражал чисто утилитарную его сторону. Как только пациент-отдыхающий прибывал на курорт или в дом отдыха, его повседневный распорядок определялся с помощью медицинской науки. «Починка человеческого мотора» требовала сложно организованной, упорядоченной «медицинской мастерской» – только так достигались оптимальные результаты.