Спасибо. Вы смогли...

«Конечно, согласны!», «Рассказывайте, Валерий» — зазвучало со всех сторон. Я вышел в центр комнаты, чтобы все могли видеть меня, поднял взгляд на ребят. Стараясь смотреть так же, как они — прямо и открыто, начал свой рассказ:

Думаю, незачем ходить вокруг да около. Я дей- ствительно из будущего. Прилетел к вам на машине времени, в которую и сам не верил, считая такие перелеты невозможными и невероятными. Но тем не менее оказался здесь, с вами. Обо всем по поряд- ку. Постараюсь подробно, по существу. Я родился в 1976 году. В счастливой, свободной стране, под мир- ным небом. За что население этой страны безмерно благодарно всему вашему героическому поколению и вам лично. В моем времени вашими именами бу- дут названы улицы и проспекты, а также школы, институты, пионерские отряды и дружины. О вас на- пишут множество книг, снимут фильмы. В вашу честь будут слагать стихи и песни. Некоторые из вас будут удостоены высшей награды государства, звания Героя Советского Союза.

В комнате стояла полнейшая тишина — ребята не перебивали, слушали предельно внимательно. Лишь широко раскрытые глаза выдавали их изумле- ние, в остальном же они великолепно держали себя в руках. А я старательно излагал подробности их биографий, рассказывал им о них же самих — юных, чистых и светлых. Пронзительно живых.

В моем рассказе упоминалось о бойкой школьнице Любе, о ее жизненной мечте стать актрисой. Когда я заговорил о ее активном участии во всевозможных

кружках художественной самодеятельности, она улыбнулась, словно подтверждая мои слова. Девушка безмерно любила цветы и животных, и я упомянул о том, как бесстрашно она бросалась защищать лю- бого обитателя школьного живого уголка даже от самых сильных, разбушевавшихся мальчишек. Рас- сказал я и о своенравном, озорном характере Сережи Тюленина, его живом чувстве юмора, его необъятной любви к небу и желании стать летчиком. О бесстраш- ных прыжках с крыш и из окон домов, которые он отважно совершал, тайно приспособивобыкновенную простыню под парашют. Я рассказал о сдержанности, дисциплинированности Ули Громовой, ее неутоми- мом трудолюбии, неизменном стремлении к дости- жению намеченных целей, огромной любви к книгам и литературе. Об увлечении Ивана Земнухова и Олега Кошевого поэзией и творчеством, а также об их соб- ственных стихах. Поведал я и о любви к музыке Вик- тора Третьякевича, о его абсолютном музыкальном слухе, таланте и умении играть на многих музыкаль- ных инструментах. Упомянул я и о том, что он был руководителем школьного струнного оркестра. И еще много, очень много о чем — о каждом из ребят…

Постепенно я приближался к следующей части своего рассказа, и говорить становилось все труднее. В горле резко пересохло, а голос с каждым словом приобретал какие-то жесткие, металлические интона- ции. Стараясь контролировать эмоции, я продолжил:

У каждого есть цели, мечты, планы — но всех вас объединяет одна-единственная цель. Самая достой- ная из всех возможных. Однако именно сейчас всей

«Молодой гвардии», и каждому из вас соответственно, угрожает роковая опасность. Еще никогда истории не было известно столь массовой и такой страшной, чудо- вищно жестокой расправы над детьми.

Я сделал небольшую паузу и сглотнул слюну. В горле вновь пересохло. Воцарившуюся в комнате зловещую, гробовую тишину внезапно нарушил твер- дый и спокойный голос Вани Земнухова:

Вы ошибаетесь, Валерий, мы уже давно не дети. Ваш рассказ, конечно, удивляет, это правда. Но, от- кровенно говоря, к путешествиям во времени лично я отношусь скептически. А при желанииинформацию о нас вполне возможно узнать от друзей, знакомых, родных. Может, вы чего-то все же недоговариваете? Почему мы должны во все это верить?

Отвечать было непросто, но необходимо. И я от- ветил:

Потому что я хочу помочь вам предотвратить страшную беду. Скоро начнутся аресты. Тебя, Вань, арестуют в числе самых первых. Будут нещадно сечь плетьми, показательно избивать, раздетого, на снегу во дворе полиции до потери сознания. Затем обливать холодной водой и продолжать экзекуцию. Тебя будут подвешивать вниз головой через специальный блок к потолку, покуда кровь не хлынет изо рта и ушей. На одном из допросов ты все же сумеешь плюнуть в палачей, и это приведет их в бешенство. Осколки разбившихся от ударов стекол очков вопьются тебе в глаза. Тебе вывернут суставы, переломают руки. А еще, думаю, тебе необходимо узнать о судьбе Кова- левой Клавдии. Таквот.

В этот момент на лице Земнухова появилось вы- ражение плохо скрываемой тревоги. Услышав имя близкого для него человека, Иван напряженно со- щурился и крепко сжал кулаки. Плечи его одеревене- ли. Такую страшную правду было нелегко говорить. Собравшись с силами и облизав пересохшие губы, я продолжил: