Спасибо. Вы смогли...

Слыхал? — побледневший Соликовский, про- чистив горло, обратился к не менее перепуганному, окаменевшему Подтынному. Тот едва успел кивнуть, когда мужчина продолжил, дрожащей рукой отирая пот со лба: — Бегом в парк! Всех, кого еще не выгнали. Чтоб без единого нарекания больше! Хватит уже на сегодня.

ГЛАВА 18

Народу в парке собралось множество. Полицаи и жандармы цепью со всех сторон окружали огром- ную толпу. Некоторых наотмашь били прикладами, грубо толкали, чтобы поторопить; для устрашения стреляли в воздух. Жителей Краснодона гнали к большой деревянной, наскоро сколоченной сцене. Эта сцена чем-то, возможно, даже напоминала бы наши праздничные быстровозводимые театральные подмостки — для дня города, например, или про- чих массовых народных гуляний. Если бы не одно зловещее, чудовищное отличие. Через всю сцену буквой «П» были сколочены массивные деревянные балки. К верхней горизонтальной перекладине на- дежно крепились веревки, которые заканчивались самозатягивающимися петлями.

К этой гигантской виселице и сгонялось местное население. В большинстве своем здесь были старики, женщины и дети. Толпа монотонно гудела. Слыша- лись испуганные восклицания, детский плач, изредка раздавались резкие окрики полицаев и жандармов на русском и немецком. Ропот толпы вдруг мгновенно затих, когда к деревянной сцене медленно подъехал

и остановился приземистый черный «опель». Один из немецких солдат услужливо открыл правую пассажир- скую дверь, и из машины неторопливо и надменно вышел полковник Ренатус. Поблагодарив фашиста едва заметным кивком головы, он так же неспешно поднялся на подмостки — каждое его движение было спокойным, уверенным иточным.

Над парком повисло тяжелое молчание, почти звенящее напряжением. Высокомерно оглядев толпу, полковникподнескгубампростенькийметаллический рупор и начал свой зловещий монолог. Говорил он громко и четко, старательно подчеркивая каждое слово. Сначала Ренатус произносил несколько пред- ложений на ломаном русском языке, затем — то же самое на чистомнемецком.

Внимание! Гражданье освобождьенный от ком- мьюнистский зараза Краснодон! Achtung! Ihr seid von der kommunistischen Infektion befreit, Bewohner von Krasnodon!

Германское командование дать вам новый жизнь и свобода! Die deutsche Regierung gibt euch Freiheit und Leben!

Ви не благодарить Вэликий Гэрмания, а покры- вать и пратать бандит, партизан, коммунист, который прэступно бороться с наш порядок, убивать доблест- ный немецкий зольдат! Ihr bedankt sich aber bei dem grossen Deutschland nicht, sondern verbergt Verbrecher, Partisanen und Kommunisten, die gegen unsere Ordnung verstossen, tapfere deutsche Soldaten ermorden!

Я умэть говорить ваш язык! Слэдовательно, и вам фсем должно учить нэмьецкий! Язык Вэликий

Гэрмания! Ich spreche eure Sprache. Deswegen seid ihr alle verpflichtet, die Deutsche Sprache zu lernen. Die grossartige Sprache von Deutschland!

Доблэстный нэмецкий армия наводыть порядок ваш город! Сейчас вы будэте стоять длинный ряды по росту! Tapfere deutsche Armee bringt diese Stadt in Ordnung! Alle sind nach der Gr"osse anzutreten!

Нэмэцкий зольдат вас считать до дэсять. Каждый дэсятый будьет повэшен здэсь и расстрэлян! Каждый! И нам нэважно, будэть это жьенщина или старик, дэвочка или мальчик! Der deutsche Soldat z"ahlt euch jetzt. Jeder Zehnte wird jetzt aufgeh"angt und erschossen. Jeder! Egal ob Frau, Alter, M"adchen oder Junge!

Затем полковник повернулся к стоящим рядом жандармам и выкрикнул на немецком:

Den Befehl ausf"uhren!*

Немецкие солдаты охотно принялись выполнять приказ. Орудуя тяжелыми прикладами, они выстраи- вали всех подряд в длинные шеренги по росту. По- лицаи, подгоняемые Соликовским и Подтынным, кинулись активно помогать жандармам. В это время возмущенный ропот вновь поднялся над толпой, и отголоски испуганного детского плача взлетали над кронами деревьев, разбивая тишину морозного ясного дня. Вскоре один из фашистов подошел к пер- вой шеренге и, энергично жестикулируя, начал свой ужасный отсчет:

Eins, zwei, drei, vier, f"unf, sechs, sieben…**

* Исполнять! (нем.)

** Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… (нем.)

Полковник Ренатус, жандармы и полицаи были абсолютно убеждены в своей безраздельной и безус- ловной власти. Никому и в голову не могло прийти то, что метрах в семистах от них, заняв удобную позицию на крыше, давно уже пристально наблюдали за всем происходящим. Я — в оптический прицел трехлинейки, а затаившийся рядом Сережа Тюленин — в старенький армейский бинокль.

Продолжение повести читайте в печатных изданиях книги. Подробнее о возможности приобретения на книжных прилавках и в интернет- магазинах здесь:

Ваши отзывы о книге ждем по адресу

Литературно-художественное издание

Алексей Евгеньевич Михалев

Технический редактор А. Б. Левкина Дизайн обложки Т. Б. Тиунова Корректор Д. А. Гаврилов

Оригинал-макет С. В. Красильнюк