Читаем Спасите Карин! полностью

Спасите Карин!

Остаток недели я лежала около бассейна и грызла крекеры «Ритц», которые оказались в кухонном шкафу. Иногда, чтоб было повкуснее, клала на них пластик чеддера, найденного в холодильнике. Я отдыхала от всего, ибо ни на что другое у меня просто не было денег. Но расслабиться не удавалось. Я задолжала «Америкен экспресс» десять тысяч долларов. Что же делать с этим счетом? Вот что следовало осмыслить. Я пробыла в Нью-Йорке всего полгода, а уже пустилась в безудержные траты. Надо что-то решить. Надо взять себя в руки. В конце недели я вернулась в Чикаго с пятью долларами в кармане. В аэропорту меня встретила мама.

* * *

Рождество прошло просто великолепно. Так приятно оказаться в кругу семьи! Я пыталась не думать об этих десяти тысячах долларов, а просто наслаждаться тем, что я дома.

Мои родители в разводе, поэтому праздники мы с сестрой делим между двумя домами. Мы отпраздновали сочельник в доме отца, вместе с нашим дядей, двоюродными сестрами и братьями и бабушкой, которая надела новый ювелирный комплект «Сердце океана», недавно купленный ею в телемагазине. А Рождество провели в доме мамы. Каждый год мы с сестрой по очереди покупаем подарки для родителей и потом делим пополам их стоимость. В этом году была моя очередь. Для мамы я купила прекрасный наряд от Карен Кейн за триста пятьдесят долларов, а для отца — две рубашки для гольфа от Грэга Нормана примерно за сто пятьдесят долларов. Я купила их в Нью-Йорке еще до того, как мне закрыли карту. Попытка вернуть половину денег вызвала бурю негодования. Сестра раскричалась, что ей все это совсем не нравится, что больше никогда не позволит мне покупать подарки, потому что я слишком много трачу.

— Но мамин наряд такой красивый, — защищалась я.

— Карин, это всего лишь брюки и рубашка, — ответила она. — Поверить не могу, что ты отдала за это триста пятьдесят долларов. И отцу совершенно не нужно было дарить две рубашки для гольфа от Грэга Нормана. Одной вполне хватило бы. Вообще не понимаю, о чем я думала, разрешая тебе покупать подарки в Нью-Йорке.

— Прости меня, — ответила я. — Но мне правда нужна половина этих денег.

Она только посмотрела на меня и отошла.

Через некоторое время мы пошли в дом к тете Мардж. Благодарение Богу, она не пекла пирогов на это Рождество. И закончили день мы в доме у дедушки. Дедушка — отец моей мамы, родом из Ирландии. Он был трижды женат, а сейчас живет с новой подружкой. Рождество в дедушкином доме — сплошное удовольствие, потому что у мамы восемь братьев и сестер. Их имена по порядку — Пэтси, Кей Си (моя мама), Билли, Майкл, Арти, Кэрол, Джимми, Рори и Роби. И все они на Рождество приходят к дедушке. Ну, почти все, потому что дядя Джимми теперь Свидетель Иеговы. И, типично в ирландском духе, каждая тетушка и каждый дядюшка по крайней мере однажды разводились. Так что каждый год в доме оказываются новые родственники.

Пока мы гостили у дедушки, я почти убедила сестру отдать мне половину денег за подарки и поклялась, что никогда больше не буду столько тратить. Она меня простила.

На следующий день я улетела в Нью-Йорк и снова водворилась в своей квартире. Пока меня не было, Сэм приглядывал за Элвисом. Я была счастлива, что кот жив и здоров.

В тот же вечер, разобрав свои вещи, я села просматривать почту. И под кучей новых счетов обнаружила обычный конверт. Оторвала уголок, быстро открыла… И там оказалась она! Моя новая платиновая карта «Дискавер»! Прибыла! Без малейших колебаний я позвонила и активировала ее, а затем попросила оператора перевести максимально возможную сумму: семь тысяч пятьсот долларов, с баланса моей «Америкен экспресс».

Я повесила трубку и легла в постель. Но уснуть мне не удалось. Я лежала и думала. Хорошо, что «Дискавер» принял перевод баланса, а если бы они отказались? А если бы я не получила эту карту? Что бы тогда? С какой стати я позволила себе так сильно превысить кредиты по картам? Что бы я делала во Флориде, если бы не пятьдесят баксов, завалявшихся у меня в кошельке? Как бы добралась до аэропорта? Я была там совершенно одна. А если бы сестра не отдала мне деньги за подарки, желая проучить меня? Как бы тогда я стала добираться до дома?

Я ведь теперь не в Чикаго, где всегда можно позвонить маме, и она подбросит мне пятьдесят долларов или переведет их на мой текущий счет. Я — в Нью-Йорке, огромном городе, одна-одинешенька. И у меня здесь нет друзей, у которых можно перехватить доллар-другой. Да и вообще — стыдно занимать деньги, когда тебе двадцать восемь лет.

Самым ужасным было то, что ситуация становилась только хуже. Еще недавно я считала, что со мной такого случиться просто не может. Но ведь случилось. Ночью, лежа в постели, я клялась себе, что верну все на круги своя. Под Новый год я пообещала себе, что выплачу оставшиеся две с половиной тысячи и вернусь к своему первоначальному плану пользоваться карточкой только в исключительных случаях. Но новогодние обещания выполняются редко…