Спасите, мафия! (СИ)

— А чего ты расстраиваешься? — усмехнулась я, а Игорь, бросив: «Привет», — уселся за стол ожидать завтрак. — Ну помогли Принцу, в чем трагедия? Зеленка отмоется, а кот не предатель, раз кого-то подпустил…

— Да я не из-за «подпустил — не подпустил»! — фыркнула Лена, хотя, думаю, она приврала… — Конечно, он только меня любит! Но с какого недосыпа они тут хозяйничают?! Принц не любит зеленку — он только перекись спокойно переносит! Наверняка он дико испугался, и ему больно было! Как так можно?! Садисты! Нельзя же так измываться над животными!!!

— Ему не было больно, и он не вырывался, — послышался ледяной голос от дверей. О, а вот и виновник Ленкиной истерики… Значит, я права — это он Принцу первую помощь оказывал. Блин, а это значит, что он ночью по дому шастал, ибо аптечка у нас на кухне хранится — висит на стене, замаскированная под небольшой шкафчик, на который налеплен красный крест, чтоб сразу понятно было, что внутри.

— Ага! Ври больше! — разошлась Лена, и я занервничала — мало ли, Хибари-сан оскорбится? А посему, пока она вопила, я встала между ними. Нет, ясен фиг, «против лома нет приема», но, может, хоть уговорить его получится? — Принц никогда ни к кому кроме меня не подходит! Никому в руки не дается! А зеленки он боится, потому что когда он маленький был, его пацаны деревенские мучили, а я отобрала его у этих Иродов и раны зеленкой обрабатывала! Он с тех пор ее на дух не переносит! Шел бы ты своими байками оленей в тундре прикармливать, ты…

— Лен, перестань, Хибари-сан правда с животными ладит: он только что Гина гладил, я сама видела, — вмешалась я. — Ну, мало ли, Принц позволил?

— Много ли! — фыркнула готесса. — Ему страшно было!

— Не было, — холодно бросил Хибари-сан и полез в холодильник за хавчиком. От такой наглости Ленка впала в ступор, а затем на губах ее заиграла не предвещавшая ничего хорошего улыбочка а-ля «я вас сейчас превращу в мокрое место парой слов, и вы от пережитого позора никогда не оправитесь». Предчувствуя бурю в стакане, я схватила ее за руку и подтащила к плите.

— Лен, хорош уже! — пробормотала я. — Что за священная месть? Ему же помогли! Вот и ты мне помоги — последи за омлетом.

— Ага… — протянула сестренция, и я осторожно спросила облачного монстра зеленки и черных котов:

— Хибари-сан, а зачем Вы сменили повязку? Вчера ведь Лена рану обработала и…

— Повязки не было, — бросил Глава Дисциплинарного Комитета, лишенный оного. — Слетела.

О как. Тогда ясно.

— Видишь? — назидательно сказала я резко нахмурившейся Ленке. — Не всё черное — обязательно мазут.

— Но и не нефть тоже, — парировала она, и я закатила глаза, вырубая газ под сковородкой.

— Лен, ну Принцу же помогли, чего ты расстраиваешься? Лучше зеленка, чем заражение, рана же была серьезная, я видела вчера.

— Ну… — проигрывать Лена не умела, признавать поражение — тем более, а приносить извинения не имела привычки вовсе. А потому она уселась за стол и бросила: — Хозяину говорить надо, а не самодеятельностью заниматься. А вдруг аллергия?

— На зеленку? — хмыкнула я, раскидывая омлет по четырем тарелкам. Кстати, Хибари-сан успел отрезать себе кусок ветчины и сейчас сидел на месте Ямамото (о, блин, уже прям бронь какая-то на этот стул) и безразлично его жевал. Рис настоялся, и я, разложив его по тарелкам рядом с омлетом, раздала завтрак страждущим. Часы на стене за спиной Хибари-доно (и снова меня тянет на изврат суффиксов) пробили восемь, но он даже не вздрогнул, хотя бой у них о-го-го какой громкий и резкий — практически ничто его не предвещает, а потому чужие люди обычно в транс впадают и оглядываются. А ему хоть бы хны. Вот уж правда стальные нервы…

— Приятного аппетита, — объявил Игорь, и я ответила тем же, а вот два оставшихся участника убиения утренней голодухи промолчали. Лена — как обычно, Хибари-сан… Да кто ж его знает, что для него «обычно»? Но, полагаю, что и он тоже…