Спасите наши души

После напряженного раздумья, я вспомнила:

– Трута.

– Как же такое могло случиться? Мы же едим только благую пищу.

– Не знаю, может, попало в пищу что-то не благое!

Живот бурлил и рычал уже безостановочно, и я очень жалела, что некуда присесть, стоя в позе «буква „г“» святую Раветту я могла и не дождаться.

– Туалет тут есть? – кивнула я на молельную.

– Что ты, сестра Трута, – прямо впал в священный ужас стаканоносец, – как ты могла подумать, что возможно осквернять священное место отходами презренного человеческого тела?

– Тогда подскажи, где тут ближайший туалет, иначе я сейчас вам тут все на свете так оскверню, вовек не ототрете!

Парень сильно заволновался, но тут на горизонте показался хранитель ведра с неизвестным пойлом и Кареглазка, которую, как выяснилось, звали Раветтой.

– Что случилось? – она уставилась на меня, и я заволновалась, что мысли сейчас прочтет, весь умысел коварный раскроет и с позором разоблачит.

– Да вот, кажется, чем-то отравилась.

Звуки, доносившиеся из моей персоны, не оставляли сомнений: грядет нечто страшное…

– Это может быть все, что угодно, – Раветта смотрела на мой жалкий скрюченный организм таким взглядом, будто я внезапно превратилась из девушки довольно приятной наружности в тарантула повышенной противности. – Бегом в целительную, я подойду позже.

– А… туалета тут нет поблизости?

– В целительной!

В медучреждение я бежала с такой скоростью, что будь дорога подлиннее, я вполне могла бы еще разогнаться и взлететь в синее-синее небо. Ударом ноги я распахнула дверь целительной и заметалась в поисках сортира. Из ближайшего кабинета выглянула Валентина.

– Где туалет?! – рявкнула я.

– Там, – испуганно ответила она.

И я помчалась туда.

Летела я на Марс с таким грохотом, что слышно, наверное, было всей общине, да боль еще такая в области живота, хоть криком кричи. Проклиная Таю и ее чудо капли, которые наверняка были сделаны специально для слонов на случай затяжного запора, я все летела и летела к далекой красной планете.

Судя по голосам, доносившимся из коридора, явилась кареглазая Раветта. Насколько это было возможно, я приостановила свой полет, желая подслушать разговор. Отнюдь не с сестринской брезгливостью «святая» приказывала Валентине «подержать в изоляции пару дней, чтобы эта тварь всех не перезаражала». «Эта тварь» – стало быть, я. Хороша святоша, нечего сказать, но я не обиделась, главное, цель достигнута и у меня есть пара дней, чтобы все разнюхать в целительной.

Прислушавшись к внутренним ощущениям, я поняла, что способна на некоторое время покинуть кабинет задумчивости, извела гору бумаги и выпала на свободу. Там меня поджидала Валентина, слава богу без Раветты, улыбаться человеку, только что называвшему тебя тварью нелегко, как не напрягайся.

– Что случилось, сестра Трута?

Или Валюша была хорошей актрисой, или ее это на самом деле волновало.

– Понятия не имею, – и лицо сделала такое жалостливое-жалостливое, – или отравилась чем-то, или дизентерию подхватила.

– Ой, ужас какой! Тебя тошнит?

– Очень!

– Живот болит?

– Еще как!

– Голова кружится?

– Еле на ногах стою!

– Идем скорее, у нас тут имеется одноместный бокс, отлежишься пару деньков и всё поправится.

Одноместным боксом и оказалась та самая запертая дверь в конце коридора. Валя открыла ее и пропустила меня вперед. Кровать (счастье, что не матрас на полу), тумбочка, пара пластмассовых крючков на стене, символизирующих вешалку. И все.

– Сейчас пижаму принесу.

С этим Валентина удалилась, а я поскорее вытащила фотоаппарат из-за пазухи и сунула в тумбочку. Вернулась Валентина с широченной голубой пижамой и старенькими комнатными тапочками.

– Ты пока переодевайся, а я тебе лекарство приготовлю.

– Ага.

За пижаму спасибо, а вот лекарство свое дуйте сами.

О, с каким наслаждением я стянула с себя кучу тряпок и облачилась в легкую пижаму! Ради такого блаженства я готова пить слоновьи капли каждый день прямо из пузырька! Упав на кровать, я собралась как следует выспаться за все эти дни, но планета Марс вновь настойчиво позвала меня на свою орбиту.

Глава тридцать первая