Спаситель и сын. Сезон 6

Спаситель, услышав шум и крики, появился на кухне в разгар трагедии. На полу разлитое какао, осколки, грязная пижамная курточка.

– Я не нарочно! Не нарочно! – отчаянно кричал Грегуар.

Поль и Лазарь посмотрели на Спасителя.

– Он разбил кружку с Барбапапой, – сказал один.

– Обошлось, он не обжегся, – сказал другой.

Спаситель взял Грегуара на руки и понес в ванную.

– Я не плохой, – неуверенно пробормотал мальчик.

– Конечно, нет. Ты хороший.

Маленькая головка прижалась к широкой груди Спасителя.

– А мою морскую свинку я назову Леопард, – сообщил он.

– Твою морскую свинку? – повторил Спаситель, пытаясь установить логическую связь между словами мальчика и тем, что произошло.

– Да, Лазарь мне купит.

Грегуар, похоже, уже поселился у них в доме. Психолог должен был бы развеять эту иллюзию, но до восьми часов утра Спаситель не считал себя на работе.

* * *

– Я повысила свой средний балл, но это было очень трудно! – Кончался первый триместр, и Амбра старалась наверстать упущенное. – Учительница французского права. В лицее совсем другие требования, здесь надо думать, а я не привыкла, – откровенно призналась она. – Одна моя подруга, вообще-то не подруга, просто девочка из нашего класса, Ариана, вечно жалуется перед контрольной: «Ой-ой-ой, я ничего не выучила, обязательно провалюсь!» а после контрольной: «Наверняка написала плохо».

– А получает семнадцать баллов, – догадался Спаситель.

– Даже восемнадцать. Я знаю, вы скажете, что она только притворяется, будто ничего не делает. Но она все время где-то бывает, она играет на саксофоне, у нее есть дружок. Она просто гениальна, а я…

– А тебе приходится много работать. Хорошие оценки ты добываешь немалым трудом, и это вызывает уважение, Амбра. Эти знания твои, ты не самозванка.

– А это не значит, что я тупая?

– Это значит, что ты упорно раздвигаешь свои границы.

Вопреки мнению учительницы, Амбра умела думать и, подумав, она пришла к следующему выводу:

– Вообще-то на все можно смотреть по-разному. Можно сказать, что у меня нет способностей, а можно сказать, что у меня сильная воля.

– Именно! Можно искать положительную сторону вещей, а можно изводить себя плохой. К сожалению, мы устроены так, что нам легче замечать недостатки подруг, а не их достоинства, запоминать критические замечания одного учителя, а не похвалу другого.

– Но почему это так?

– Объяснение существует, и довольно забавное. Миллионы лет тому назад человек должен был выживать в очень опасных джунглях, и если бы он вдруг начал любоваться красивым закатом, а не прислушиваться к каждому шороху в траве у себя за спиной, то…Трах-тарарах! – Спаситель не только громко крикнул, но еще и хлопнул в ладоши, и кот испуганно подпрыгнул. – Его бы сожрал тигр, – весело закончил Спаситель. – Мы давно уже не живем в джунглях, но наш мозг работает все в том же режиме. В нашем окружении мы отлавливаем весь негатив, все неприятные новости, с тем чтобы быть готовыми к обороне. В психологии это называется «приоритет негатива», и он превращает нас в зануд. Пещерных зануд.

Родители Амбры по-прежнему давили на нее, и она вдруг представила их себе в лохматых шкурах с дубинами на плечах. С ее губ сорвался смешок, словно приоткрылся клапан и выпустил избыток пара.

В обеденный перерыв Спаситель, жуя бутерброд с колбасой, который сунул ему Жово, отправился в больницу Флери, но не затем, чтобы навестить мадам Эмсалем или месье Козловского.

– Она просит выписать ее к Рождеству, – сказал Спасителю доктор Агопян.

Он поздоровался с психологом за руку с некоторым принуждением. Опасался гриппа, который в эту неделю особенно разбушевался? Или сторонился дружеского тепла?

– Она больше не бредит, – продолжал он, не называя, кто это «она». – Но я опасаюсь, что, как только она выпишется из больницы, она прекратит лечение.

– Почему вы попросили меня прийти?

Они оба стояли в коридоре перед дверью палаты психиатрического отделения, где находилась Сара Альбер.

– Потому что она сказала нечто очень странное одной из наших сестер. Не бредово-, а тревожно-странное.

После этого необыкновенно внятного пояснения доктор Агопян открыл дверь и пропустил в палату Спасителя. Мадемуазель Альбер стояла возле зарешеченного окна и смотрела в небо невидящим взглядом.

– А, это вы? – сказала она, обернувшись.

– Извините, пожалуйста, я не постучался.

– Это правда вы?

Сара никогда не была уверена в реальности того, что видела.

– Да, я, Сент-Ив. А вам, значит, захотелось встретить Рождество и Новый год дома?

Спаситель указал Саре на кресло, а сам присел на краешек кровати.

– Я не останусь тут одна на Рождество, – сказала Сара жалобно. – У всех… у всех есть семья.

– Значит, вы хотите праздновать Рождество … – Он чуть было не сказал, со Снежной королевой, но слегка закашлялся и закончил: – с мамой?

– А вы что про это думаете?

– Про ваше желание выписаться из отделения доктора Агопяна?

– Нет, про мою маму?