Спасителей не выбирают

Внутри было тепло, почти жарко, и душно, так что маг распахнул верхнюю одежду. Пахло тёплой кровью, травами, болезнью, смертью и магией — сложный букет, отдающий безнадёжностью. Света вполне хватало, чтобы оглядеться и найти взглядом заправлявшего здесь целителя. Тот почувствовал пристальное внимание, отвлёкся от своего занятия — маг сортировал зелья и ингредиенты — заметил неподвижно замершего на входе теневика. Поймал вопросительный взгляд, едва заметно качнул головой и опустил глаза.

Хаггар на мгновение стиснул зубы и кулаки, глубоко вздохнул в попытке взять себя в руки. Сосредоточенно закопался в памяти, пытаясь выудить из её недр что-то безусловно светлое вроде детских воспоминаний и сада возле родового поместья. Постарался натянуть на лицо выражение, отличное от равнодушия.

Стоило выйти из привычного отстранённого состояния, потерять концентрацию на нём, и на языке почудилась горечь, а все тщательно скрываемые от самого себя мысли радостно зашевелились — как стервятники, почуявшие падаль.

Ободряющей улыбки не получилось. Даже надежды не получилось. Но по крайней мере равнодушие временно кануло в недра души, и Хаггар стал похож на нормального человека. Висевшее сбоку при входе небольшое зеркало отразило перемену, мужчина поморщился ему в ответ и двинулся в глубь душного помещения, в самый дальний угол, стараясь ступать тихо и не тревожить людей, лежащих на койках.

— Привет, — тихо проговорил он, нырнув за занавеску, отделявшую искомого пациента от всех остальных. Он знал, что её повесили для защиты этого человека от губительного слишком яркого света, но всё равно этот закуток устойчиво ассоциировался у него с одиночной камерой. Карцером.

Лежащий на койке мужчина не походил на живого. Скелет, обтянутый посеревшей, покрытой язвами и струпьями кожей. Короткие совершенно седые волосы почти терялись на фоне белой подушки, и только голубые глаза — яркие, живые — пугали контрастом. Вряд ли кто-то в этой живой мумии сумел бы опознать молодого круглолицего хранителя Варона Присса…

— Как ты? — так же тихо уточнил Хаггар, сел на табурет у изголовья койки.

— Хорошо, — едва слышно прошелестел пациент, медленно прикрыл глаза, потом так же медленно, с трудом открыл. — Недолго осталось. Сегодня, самое позднее — завтра.

Теневик не стал говорить лживых слов утешения, не стал ободрять заверениями, что всё обойдётся: оба знали, что это не так. Не обойдётся. В отсутствие Хаггара на этом самом стуле сидел сам Незримый и молча разглядывал умирающего, ожидая, когда тот уже не сумеет открыть глаза.

Магия целителей может многое, но против проклятий она бессильна. Владетель Верас прекрасно разбирался в проклятьях… и в этот момент ненавидел свои знания. Есть чары, которые нельзя отменить. Просто — нельзя, такое не под силу даже богам, поэтому он не мог дать другу даже призрачную надежду на лекарство, которое ищет и сумеет найти. Нет такого лекарства, Хаггар точно это знал: он сам лет десять назад составил чары, случайно зацепившие несколько дней назад «штабную крысу» Варона. Да, не единственное и далеко не самое страшное необратимое проклятье из существующих, но почему-то теневику в этой ситуации чудилась рука Воздающего.

Приложил ли справедливый бог её в самом деле? Вряд ли. Если бы остальные старшие боги интересовались происходящим сейчас на земле, они непременно постарались бы остановить то безумие, в которое неотвратимо погружались смертные.

Но тем не менее хранитель Присс умирал.

— Хорошо, что ты успел зайти, — почти беззвучно шевельнулись истончившиеся бескровные губы. — Спасибо. Посидишь?

Хаггар только кивнул и очень осторожно сжал тонкую костистую ладонь, кажущуюся пугающе хрупкой. Сухие пальцы едва заметно дрогнули, обозначая ответное пожатие, но сил на него не хватило. Варон вновь прикрыл глаза: не то задремал, не то пытался собраться с мыслями, не то просто боролся с сухостью.

— Целитель молодец, обезболивает хорошо. Остаётся только слабость и скука.

— Один из лучших во всём мире, — тихо подтвердил Хар. Проклятому причинял боль не только яркий свет, но и резкие звуки, и даже запахи, поэтому в его закутке царила сумрачная тишина, едва уловимо пахнущая хвоей — этот запах успокаивал.

— Как наши успехи? — друг вновь открыл глаза и внимательно уставился на мага.

— Хорошо, — не моргнув глазом солгал тот. — Господа военачальники осторожничают, но рожи у них довольные.

— Хорошо, — эхом повторил Варон и слабо улыбнулся уголками губ. В самом деле верил? Или так ему было проще умирать? Не исключено, что действительно верил другу на слово: прежде тот никогда его не обманывал. Вот даже не стал обнадёживать, что сумеет помочь и снять чары… — А ты как?

— Да что со мной будет, — поморщился теневик. — Устал только, но это всё ерунда. Хочешь, расскажу что-нибудь?

— А ты не спешишь?

— Нет, мне сегодня дали отдохнуть, — вновь соврал маг. Он только вернулся, и было у него всего шесть часов на сон, но… выспаться он сумеет на том свете.