Спасти будущее!

Часовой, засмотревшись на звезды, не сразу заметил, что его напарник не возвращается от переднего вагона. А когда он все-таки сообразил, что что-то идет не так, рядом с легким шорохом возник некто, плавным движением скользнувший ему за спину и перерезавший горло привычным движением.

Чиркнула спичка и люди, возившиеся у рельсов, прямо под колесами блиндированных вагонов, снова исчезли в темноте. Огонек еще бежал по бикфордову шнуру, когда в одном из вагонов громко стукнула дверь и чей-то командный голос окликнул часового. Не получив ответа, офицер спрыгнул на землю и огляделся.

— Черт побери, капрал Бэрримор, — повернувшись к вагону, раздраженно заметил он спускавшемуся вслед за ним солдату. — Неужели нельзя навести порядок? Где эти олухи? Или они думают, что раз нас охраняют горцы, можно спокойно спать на посту? Им явно не хватает плетей… — и тут он увидел ползущий по фитилю огонек. — Черт возьми, что это, Бэрримор?

— Мина, сэр… похоже на мину! — только и успел крикнуть капрал, рванувшийся к увиденной в темноте бегущей искре. И в это мгновение огонь дополз до мины. Причем практически одновременно во всех заложенных зарядах. Громыхнуло так, что слышно было, наверное, миль на десять вокруг. Капрала и офицера ударной волной бросило на землю, что и спасло им жизнь. Потому, что во все стороны полетели обломки вагонов, а лежащие в вагоне снаряды и заряды рванули с не меньшим энтузиазмом и столь же оглушительным эффектом. Одновременно со взрывами со всех сторон раздалась стрельба. Заодно в окна построек и в вагоны штабного поезда полетели импровизированные динамитные гранаты.

Паники практически не было. Закаленные в боях горцы, схватив оружие, выскакивали из домов и неслись к своим постам. Но подсвеченные огнем, охватившим вагоны и некоторые пристанционные строения, оказывались отличной мишенью для невидимых в темноте бурских снайперов. И падали, убитые или раненые. Беспорядочный огонь, открытый англичанами во все стороны, только демаскировал их. И к рассвету все было закончено.

Стонали раненые, о которых некому было позаботиться. Догорал, потрескивая взрывающимися в огне патронами, бронепоезд. Дымили вагоны штабного состава. А на станции хозяйничали буры, забирая все, что может пригодиться.

Около одного из вагонов остановился небольшой отрядик бурских всадников о во главе с облаченным в гражданское, довольно элегантное когда-то, но сейчас потрепанное платье. Один из его спутников, носящий английское хаки без погон, но с бантиком цветов флага Оранжевой республики, спешился и наклонился над лежащим у вагона телом.

— Он, — кивнул всадник. Говорил он на африкаанс. — Мне отмщение и аз воздам, сказал Господь… и вручил нам его жизнь, — перекрестившись, добавил он. — Где Петер Руски?

— Вон скачет, минхеер, — ответил еще один спутник

— Петер, — показал на лежащее тело всадник, — вы должны удостовериться. Это он — генерал Китченер собственной персоной, главнокомандующий англичан… Бывший.

Российская Империя, Кронштадт, июль 1901 г.

— Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят, — улыбаясь в усы, продекламировал Александр Михайлович. И тут же огляделся, не слышал-ли кто его детских стишат. Но на мостике царила рабочая атмосфера, усугубленная ответственностью — показать этим балтийским, что черноморцы тоже не лаптем щи хлебают. Да и сам князь отвлекся буквально на мгновение и, еще раз осмотревшись, скомандовал.

— Стоп машина!

«Ростислав», закованный в броню гигантский корабль в черноморской окраске, после остановки машин не застыл на месте, а увлекаемый инерцией, двинулся дальше. Постепенно замедляясь, он подошел к причалу. И встал, привязанный к земле.

«Без буксира, с первого раза, — самодовольно подумал Александр. — Ай да я! Ай да моя команда! Мастерство оно такое…, его ить не пропьешь, — вспомнил он слова старого боцмана. — Всех поощрить…» — подумал, рассмотрев оживление среди встречающих. И снова отвлекся, так как один из стоящих в приветственно настроенной толпе был несомненно Ники. Но Ники непохожий сам на себя.

Впрочем, отвлекаться снова стало некогда — церемониал встречи цепко затянул прибывших и встречающих в свой водоворот. И только вечером, оставшись наедине с Николаем, Александр опять удивился его новому облику — без бороды, с короткими, хотя и по-прежнему пышными усами.

— Ники, мне кажется, ты стал совсем непохож на себя, — заметил он.

— Только тебе? — как-то странно посмотрел на него царь.

— Не сказал бы, — усмехнулся Александр. — Английские и французские газеты тоже о сем пишут. Утверждают, что в тебе ожил дух Ивана Грозного, — он засмеялся, припомнив пикантную историю с провинциальной английской газетой, купленной мичманом Бахтиным во время захода в порт. О чем он тотчас и поведал Николаю. После чего разговор на некоторое время прервался, так как смеяться и одновременно вести серьезную беседу пока не получалось ни у кого.