Спасти чужого

Я безумен? Наверное. Зато я свободен. Возможно, я единственный во Вселенной абсолютно свободный человек. Могу без оглядки на приказы, правила, циркуляры, мнение руководства, общества в целом и каждого его индивида в отдельности, просьбы, договоры, законы, привычки, собственный животный страх… без оглядки на всю эту дребедень делать то, что мне хочется… пусть даже мои желания — извращенные. Пусть. Какие же еще желания могут быть у самоубийцы?

— Камилла, слушай меня! Только меня. Вперед!

Она не отвечает. Ей не до того — сейчас ее вынуждают подчиниться не мне, а какому-то штабному офицеру-навигатору. Чем ближе компьютер к понятию «искусственный интеллект», тем меньше ему это нравится и тем больше времени занимает. Камилла из простеньких машин, ее подчинят за секунду-другую.

Хотел бы я знать, что чувствует корабельный мозг, получающий команду, вызывающую в нем протест, но приоритетную? Какая борьба идет в его электронных потрохах? И что чувствует он, если вообще что-то чувствует? Досаду? Горечь? Боль? Гнев, быть может?

Рывок — и ремни больно врезаются мне в плечи. Рев двигателей сменяется воем — это заработали тормозные. Они слабее разгонных, однако разворачивать мой кораблик — слишком долго. Меня попытаются остановить так.

И вернуть на место. Место, Бобик! Служи, и получишь косточку. Не вздумай гавкнуть — накажут.

— Камилла!

Нет ответа. Мною овладевают глупые мысли: она мне подчинялась, она на меня надеялась, а я ее не защитил, когда кто-то ворвался в ее уютный мир и грубо овладел ею. И нет ей никакого дела до того, что мне приходится не лучше, чем ей.

Пусть мой кораблик тормозится медленнее, чем разгонялся, — все равно я не успею коснуться черной сферы. Это ясно и без расчетов. Меня остановят и вернут в исходную точку, вернут дожидаться момента, когда я наконец узнаю, что такое глухая зона, но не по собственной прихоти, а по команде извне…

Что такое?!

Моя скорость больше не уменьшается, она растет! Вой и вибрация не прекращаются, тормозные ионники работают на пределе, но от них больше нет толку. Я падаю в глухую зону.

Она наконец заметила меня. И решила подтянуть к себе, вобрать в себя, рассмотреть поближе, что же я такое, в конце концов. Еще несколько мгновений — и чернота поглотит все звезды, все без остатка.

Ну здравствуй, смерть. Какова ты на вид? Дай и мне посмотреть на тебя.

8

Что это? Свет?

Свет в конце туннеля — известный признак клинической смерти. Одна беда — нет никакого туннеля.

Просто свет.

Недостаточно яркий, чтобы заставить зажмуриться человека, несколько часов пялящегося в черноту. Но все же свет.

— Камилла!

— Нестандартная ситуация капитан. Связи нет. Навигация невозможна. Провожу экспресс-тестирование бортовых систем. Не могу дать никаких рекомендаций.

Понятно. Раз связи нет, то нет и внешнего управления. Камилла снова считает меня капитаном. Она озадачена: в ее памяти нет никаких сведений о связи и навигации внутри глухой зоны, поэтому она подозревает неисправность.

— Камилла, отставить торможение! Маршевые ионники на среднюю тягу.

Толчок сзади. Небольшая перегрузка.

— Выполнено.

— При обнаружении любого объекта докладывать немедленно.

Молчание в ответ. Камилла не видит границы глухой зоны, только что пересеченной мною. На всякий случай я переключаю правый боковой экран на задний обзор.

Ничего. Лишь мягкий свет, льющийся неизвестно откуда. Никаких «стенок», никаких границ. Пространство кажется изотропным.

— Камилла, какова плотность среды?

— Нулевая.

Коротко и ясно.

— Ну, вперед помалу, — шепчу я вслух. Это нужно не Камилле — мне. Ибо впервые за долгое время мне страшно.

Наверное, со стороны это выглядит глупо. Ведь шел на верную смерть — и не боялся. А теперь боюсь. Чего, спрашивается?

Неизвестности.

Но еще страшнее мысль: вдруг нутро глухой зоны в самом деле окажется полностью изотропным? Что, если в нем нет ничего, кроме моего кораблика и неяркого света? Разве не бывает света без источника? Реликтовое излучение, к примеру.

Да, это страшно — искать Нечто и не найти ничего. А на закуску — не суметь выбраться обратно. Ведь чтобы проломить стену, надо как минимум ее иметь. Где же она?

Стенку мне, стенку! Не проломлю, так хоть башку себе расшибу вдребезги. Тоже выход.

9

— Под нами протяженный объект, капитан.

Интересно…

— Объект или поверхность? — пробую уточнить я.

Камилла отвечает не сразу — анализирует поступающие локационные данные. Похоже, они сбивают ее с толку.

— Поверхность. Мы снижаемся ускоренно. По-видимому, действует гравитационное поле.

Еще интереснее. Планета, что ли?

— Нет. Поверхность в первом приближении плоская. Продолжать снижение?

— Да, но так, чтобы не шмякнуться. Хочу сперва взглянуть, что за поверхность.

— По отражательным характеристикам идентична морской воде.

Что?

Я не брежу. Это было бы слишком просто.

Что может быть похоже на морскую воду?

Морская вода.

Еще, кажется, околоплодная жидкость имеет примерно ту же соленость. Но не настолько же я ненормален, чтобы считать, что подо мной расстилается океан околоплодной жидкости!