Спасти или уничтожить

Старший лейтенант Ломакин поднялся, провел пальцами под ремнем, поправляя гимнастерку, откашлялся. Докладывал спокойно и обстоятельно: подбор людей продолжается, случаются задержки по времени, но это совершенно естественно, поскольку военные дорожат каждым человеком, а посему стараются как можно скорее проверять сведения, сообщенные теми, кто вышел из окружения, и сразу же включают этих людей в состав формирующихся частей.

Филимонов перебил:

— По имеющимся у меня сведениям, вы, старлей, сообщили в целом о таком числе выявленных вами возможных членов спецгрупп, что их хватило бы на сотню групп, а вы по-прежнему не докладываете о выполнении задания, — Филимонов обвел всех взглядом. — Это, знаете ли, наводит на мысли…

Пауза наступила неприятная.

Прервал ее Меркулов:

— Вы, Филимонов, считаете, что группа Ломакина занимается саботажем? Я правильно вас понял?

Филимонов, довольный тем, что снова оказался в центре внимания, повернул лицо к Меркулову, бодро поднялся и начал:

— Я, Всеволод Николаевич, сказал о том, что затяжка времени группой старшего лейтенанта Ломакина в данный момент времени, в данных обстоятельствах мешает нашему общему делу.

Меркулов уже начал подниматься со своего стула, когда от двери раздался голос Берии:

— Ну, что же, товарищ Филимонов, возможно, руководство в самом деле упустило из-под контроля работу группы товарища Ломакина. К сожалению, промахи в работе могут быть у любого человека, следовательно, они могут появиться и у группы лиц. Вы совершенно правы.

Все знали, что с того момента, когда был создан Государственный Комитет Обороны, а произошло это тридцатого июня, Берия занимался вопросами работы наркомата внутренних дел только в отношении самых важных дел, непосредственно касавшихся ГКО.

Появление его на, казалось бы, рядовом совещании, которых в день бывало до десятка, могло означать только одно: вопрос отнесен к числу важнейших!

— В чем конкретно, товарищ Филимонов, вы видите промахи товарища Ломакина?

— Я считаю, товарищ Берия, что работать следует быстрее и результативнее, — проговорил Филимонов и замолчал.

Берия не спеша прошел от двери, где он продолжал стоять еще некоторое время, взял стул, стоявший у стены, поставил его рядом со стулом, на котором сидел Меркулов, уселся. Но не сразу. Еще немного поерзал, то ли устраиваясь удобнее, то ли намеренно обостряя ситуацию.

— Что вы молчите, товарищ Филимонов? — спросил он вдруг, будто опомнившись. — Мы ждем.

— Видите ли, товарищ Берия…

Филимонов развел руками.

— Дело в том, что, как я считаю, сейчас дорог каждый час, каждая минута, а группа товарища Ломакина топчется на месте.

— Товарищ Филимонов, я прошу вас говорить конструктивно, — в голосе Берии появились металлические звуки. — Какие ошибки видите вы?

— Товарищ Берия, задача, поставленная перед группой Ломакина, заключалась в том, чтобы отобрать сорок-пятьдесят человек для выполнения важного правительственного задания, а мы видим…

— Вы не видите, Филимонов! — вскочил Берия. — Вы пытаетесь делать вид, что заняты делом, а занимаетесь лишь демагогией!

Он подошел к двери кабинета, распахнул ее и спросил у секретаря:

— Что у вас записано? Когда я вошел в кабинет?

Выслушав ответ повторил:

— Четырнадцать тридцать семь?

Идя к столу, демонстративно посмотрел на часы:

— Сейчас четырнадцать сорок три, и вы, Филимонов, отняли время у всех присутствующих, включая члена Государственного Комитета Обороны!

Остановился, повернулся к замершему Филимонову и повторил:

— Вы отняли у нас шесть минут своей пустой болтовней, которая заставила нас отвлечься от главного!

Берия сел и сказал, обращаясь к Меркулову:

— Обязательно таких людей приглашать на совещания? У него важный участок?

Потом предложил:

— Всеволод Николаевич, продолжайте! Простите, что перебил.

Совещание закончилось через час с небольшим. Когда все вышли, Берия сказал Меркулову:

— Идея этого старлея… как его…

— Ломакин! Старший лейтенант Ломакин.

— Да! Идея хорошая. Мы и сами должны были понять, что люди, которые там воевали несколько недель назад, знают обстановку гораздо лучше. Так что лучше его не торопить, не пускать к нему всяких «филимоновых», которые хотят лозунгами жить. Согласен?

— Согласен-то я согласен, — кивнул Меркулов. — Но как бы нам не перегнуть палку в другую сторону.

— Как понимать?

Меркулов развел руками, будто призывая признать очевидное:

— Среди них могут оказаться люди, жаждущие как можно быстрее снять с души вину за поражения, за окружение, а это их подтолкнет к поступкам рискованным, авантюрным.

— И что? Не вполне понимаю мысль!

— Своим авантюризмом они могут поставить под удар своих товарищей и косвенно успех всего дела.

— Это все общие слова, а мы их недавно наслушались, — голос Берии стал жестче. — Идет война, жертвы, смерти, разрушения неизбежны, и мы не можем отвлекаться на общие рассуждения.

— Есть неизбежные жертвы, а есть просто поспешность, ничем не мотивированная. Поэтому я предлагаю продумать связь таких групп с партизанскими отрядами, действующими в районах возможного нахождения грузовиков.

Берия вскинул голову, внимательно посмотрел на Меркулова: