Спасти Ивановку

Может, сделать вид, что я прорицательница, умею будущее предсказывать? И предупредить, что 22 марта 1919 года на Ивановку готовится нападение? Пусть они всем своим детям и внукам накажут, чтобы не участвовали в партизанском движении? Ага, так и будет горячая революционная молодежь слушать отцов и дедов.

Вопросов больше, чем ответов, и выход пока что видится лишь один – постараться убедить ивановцев уехать из родного села хотя бы на то страшное время.

Опять же, если мне уже сейчас, в 1857 году, сорок лет… А события произойдут в 1919…

Ирина Игоревна в очередной раз со вздохом убедилась, что опять она в каком-то тупике, и что ей делать, вообще непонятно.

Солнце между тем клонилось к закату, а Матвей и не собирался никуда уходить. Улегся на песок и увлек за собой Ирину Игоревну.

— Ты что, пьяный? — засмеялась она, оказавшись в объятиях сильного молодого мужчины.

— Нет, — прошептал он, — ты мне нравишься…очень…

Крепкие руки заскользили по ее спине, жадные губы – по щекам, по шее. И очень хотелось поплыть по течению этих ласк, приласкать в ответ, отдаться полностью этому летнему берегу, пьянящему воздуху.

— Отпусти, — твердо сказала она.

— Ни за что, — в светлых глазах плескались огоньки переливающихся волн.

— Я жене твоей расскажу.

Парень захохотал и на мгновенье ослабил свои жаркие объятия, а Ирине Игоревне хватило этого мгновения, чтобы стремительно вырваться и побежать к казармам. На безопасном расстоянии она оглянулась. Матвей лежал уже на животе и смотрел ей вслед мечтательным взглядом.

Вот же мужчины неисправимы, — думала она со смешанными чувствами, поднимаясь по склону к зданию из красного кирпича. Почему мне говорили, что на женщин, перешагнувших сорокалетний рубеж, мужчины уже не заглядываются? Еще как заглядываются! Ладно, пора ужинать и спать, хоть и нет особенных дел, а все равно устаешь за день.

— Я думаю, многие крестьяне захотят сюда переехать, — делился своими мыслями за ужином в доме Кузнецова Спиридон, — особенно у кого большие семьи. Земли тут много свободной, разной рыбы и дичи полно, погода тоже подходящая. Взяли кусок земли и всей семьей работайте себе спокойно, добра наживайте.

— Согласен, — сказал Алексей Григорьевич, — земли и в самом деле полно, весь левый берег Амура. Это очень даже немало. Крестьяне будут получать здесь деньги на первое время, разные инструменты для обработки земли, а дальше хоть где пусть селятся, целые деревни пусть основывают. Допустим, приехала группа из Орловской губернии, и пусть все вместе едут на восток, вот тебе и деревня Орловская, или Орловка. Ну это я к примеру. Или приехала группа из Рязани, а главного у них Федором зовут, вот они пусть едут в западную сторону, и у них будет деревня Федоровка. А казаки захотят свою территорию основать, у них пусть будет станица или село, и тоже по имени сотника или атамана. И через два-три года работы каждая семья станет зажиточной.

Кузнецов выбрал себе для проживания два просторных рядом стоящих дома, однако, в этих домах еще предстояло навести порядок, отделать стены, полы и потолки, укрепить входные двери и окна, обставить комнаты удобной и красивой мебелью. Мебель и материалы он привез с собой на пароходе, однако, на месте выяснилось, что многого не хватает, и придется опять отправлять пароход в Иркутск, чтобы привезти оттуда все необходимое.

— Надо не забыть в список собак включить, — вспомнил Алексей Григорьевич, — а то в доме без собаки как-то непривычно.

Беата проворно хлопотала вокруг стола, не забывая наливать чай и уносить грязную посуду, а заодно и бросать на Спиридона исподтишка ласковые взгляды. Честно говоря, из-за этого казак чувствовал себя крайне неловко. Двусмысленная какая-то ситуация получалась. Они с Вацлавом как-никак друзья, вместе едят, вместе работают, ведут задушевные беседы, а его невеста знаки внимания, хоть и едва заметные, но ему, Спиридону, оказывает. И самое обидное, что он ничего, ну совсем ничего для этого не сделал! И его, если честно, тяготит это навязчивое внимание. Хочется, чтобы она поскорее ушла из комнаты или скорей самому уйти.

— Кстати, — вдруг сказал Кузнецов, — Спиридон, я поговорил сегодня с твоим начальством. Договорился, что жить ты будешь здесь, у нас, поселишься в большой комнате вместе с Вацлавом. И работать тоже под моим руководством будешь. Сотник ваш сказал, что полностью согласен. Будешь в казармы ходить только на дежурства и военные учения.

— Спасибо, Алексей Григорьевич, — сказал Спиридон, и Кузнецов добродушно, по-отечески, улыбнулся.

Вот бывают же такие люди – вроде они и немолодые уже, и где-то не такие расторопные, как мы, и не так свежи и красивы, а ты ими восхищаешься, хочешь брать с них пример, походить во всем.

Уже и самому хочется остаться в этом доме, с этими людьми, одно смущает – бессовестная Беата. Из-за нее не совсем удобно здесь будет.

— Вацлав, а когда вы поженитесь с Беатой?

Вацлав медленно повернул голову, пожал плечами и отвернулся.

— Не переживай, Вацлав, — сказал Кузнецов, — скоро дома наши в порядок приведем, тогда и сыграем свадьбу. Ох и погуляем!