Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала

— Главным наступательным оружием флота должны стать подводные лодки и силы СМДО. Начну с первых. В САСШ необходимо каждый год закупать по одной, две лодки типа «АГ». При меньшем водоизмещении, чем у наших «Барсов», она имеет вдвое большую дальность и четыре торпедных аппарата. Конструктивно более продумана, да и ее техническое исполнение лучше. В случае войны эти лодки могут сорвать перевозки из Китая, в частности из Шанхая, любой европейской державы. Это единственное, что мы сможем сделать. Если же войну с нами начнет Япония, то мы сможем нанести значительный урон ее морской торговле, благо дотянемся до ее берегов. Усиление нашего флота ее насторожит, но иначе нельзя — со слабым соседом она будет наглой до неприличия, а так будет чуть опасаться и уважать. К тому же, я так считаю, с покупкой субмарин и аэропланов в САСШ у нас не будет затруднений политического плана, хватило бы денег. В Америке пытаются сдерживать аппетиты Японии, вот нам и надо сыграть на межимпериалистических противоречиях…

— А что такое СМДО? — каким-то треснувшим голосом прохрипел моряк, подняв на Константина печальные глаза — в них, как показалось Ермакову, стояла вселенская скорбь.

— Специальные морские десантные отряды. Вернее, диверсионные, но это слово не следует употреблять по соображениям секретности. Тщательно отобранные и подготовленные офицеры в легководолазном снаряжении с аквалангами, имея специально сконструированные мины, смогут проводить диверсии на рейдах и базах, цепляя их на уязвимые точки днища. Кроме того, нужно использовать управляемые торпеды, чертеж их вы уже видели, а также диверсионные мини-субмарины. Моряков СМДО можно именовать «боевыми пловцами», и причинить урон противнику они могут немалый. В ту войну диверсанты взорвали нашу «Императрицу Марию» и итальянские линкоры «Леонардо да Винчи» и «Бенедетто Брин». Как видите, польза от их деятельности может быть огромная, а затраты минимальны. Строительство линкора будет на порядки больше…

— Больше, — тусклым голосом согласился адмирал, а Ермаков подумал, что бы сказал адмирал, если бы прочитал мемуары князя Боргезе, командира 10-й флотилии MAS, который окаянствовал в Средиземном море, или Клауса Беккера, который написал книгу о немецких морских диверсантах. Да что книги — адмиралу бы просто посмотреть кинохронику об авианосных сражениях на Тихом океане, вот тут его кондратий бы прихватил сразу…

— Кто вы есть на самом деле?! — все тем же надтреснутым голосом неожиданно спросил моряк. — Этого просто не может знать ни один кавалерийский офицер, даже семи пядей во лбу, и будь он трижды военным гением. У вас знания, которых у меня нет, а я флоту посвятил всю свою жизнь. Но вы не моряк, тут я нюхом чую, нет у вас этого. Хотя что-то такое специфическое есть. Ответьте мне честно на один вопрос…

Ермаков сжался внутри, он предполагал, какой вопрос должен последовать, но был сильно удивлен, когда адмирал спросил:

— Вы сможете более подробно рассказать о действиях английских моторных катеров при набеге на Кронштадт?

— Смогу, — честно ответил Константин и напряг мозг. Странное дело, но память стала намного лучше, он припоминал все, что хотя бы однажды не то чтобы читал, просто просматривал.

— Операция была подготовлена…

— Достаточно, прошу вас, — Смирнов неожиданно остановил его. — Теперь я уверен, знаю, что вы знаете! А этого никто здесь не знает и не может знать, даже я. Только слухи и неясные сведения. А потому либо вы черпаете свои сведения от англичан, что совершенно невозможно, либо вы не тот, кем вас считают. Я даже боюсь помыслить, кто же вы на самом деле…

— Верите ли вы в его предначертание?! Верите ли, что он может вложить в душу и ум знания и умения будущих времен?! — Ермаков встал и размашисто, истово перекрестился. Расстегнул ворот кителя и, достав нательный крест, поцеловал его. Он не лгал — только благодаря его воле и провидению его душа оказалась в другом теле и в иное время.

— Верю! — лицо адмирала неожиданно просветлело, он встал и осенил себя широким крестом. И почти торжественно и громко произнес, будто присягу принимая: — Верю, а потому и вам сейчас поверил! Он хранит Россию!

Ермаков незаметно вздохнул с облегчением. Все же сейчас начало XX века, а не его конец с атеизмом и похренизмом. Люди здесь, в большинстве своем, верующие, даже контр-адмирал Смирнов. Это вам не прожженный и безбожный циник Яковлев, что без четкого обоснования, на одну лишь веру, ничего не принимает. А без веры на море жить трудно, Никола-угодник неверующих не хранит…

— Я не могу сейчас сказать вам правду, она слишком невероятна. Но я поведаю вам ее позже. А пока, если вы не против, вернемся к нашей беседе.

— Да, конечно, прошу простить меня. Я внимательно вас слушаю.