Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала

— Хотя, тут я согласен с вами, в этом деле слишком много странностей. Знание японского, английского и немецкого языков? Не вижу криминала, тем более сие знание полковник не скрывает уже несколько дней. Шпионы так себя не ведут. Да работай он на любую державу, я все равно буду одобрять его деятельность. Ибо все, что он совершает, идет на наше благо и во вред большевикам. Яковлев опасается, что он монархист? Хм… Сторонник конституционной монархии не может быть «чистым» роялистом по определению. Михайловец? Ну и что ж такого! Важно то, что Михаил Александрович, если он, конечно, жив и здоров, будет вынужден полностью считаться с мнением и народного собрания, и правительства. То есть нас с вами, Иван Иннокентьевич. А для нас преемственность такой власти более чем важна.

— А что будет далее, Петр Васильевич?

— Не знаю… Освобождение России от большевиков займет долгое время, а потому думать о сем не могу. Главное для нас — построить нормальную государственность, а уж народ сам позднее разберется, что к чему. Сибирская держава — вот наша цель. А здесь полковник Арчегов полностью с нами солидарен, он наш единомышленник и соратник. Без его бешеной энергии рухнет все. Мы должны ему всемерно помогать, хотя это нелегкое дело — в таком спором режиме очень тяжко для здоровья. Очень… Особенно полковнику. Я распорядился выделить ему дом, выплатить подъемные и квартирные. Еще жену с сыном велел Устругову перевезти. И с лечащим врачом час назад говорил. Мы должны о нем позаботиться, ибо кроме нас некому…

Бледное лицо Вологодского отсвечивало на подушке, капли пота покрывали лоб. Председатель правительства сильно устал за эти двое суток напряженной работы, когда времени не хватало на удовлетворение самых нужных телесных нужд — есть, пить, поспать хоть несколько часов. Все урывками, на ходу. Да и сам Иван Иннокентьевич за эти двое суток ни на минуту не зашел домой, только раз говорил с женой по телефону. Арчегов навязал всем министрам свой ритм работы — суровый, изнурительный и скорый. И нельзя было иначе — Серебренников хорошо понимал, что пожар надо тушить быстро, ибо он несет всем погибель…

Иннокеньтьевская

Ермаков испытал жгучее желание протереть глаза, ибо не мог поверить тому, что сейчас видел перед собой. Еще бы — увидеть в 1919 году пистолет-пулемет Судаева, который появится не раньше 1943 года, тут запросто можно охренеть. Этот автомат он узнал сразу — чеченские боевики в первый год войны использовали это неприхотливое и надежное оружие, которое захватили на военных складах.

Константин тут же повернул автомат, но на «щеке» было выбито совсем не то, что он ожидал — «Ижевскъ 1918 годъ. АА 0003». И все. Совершенно не понятно, странно, но интересно до жути…

— Кто его сконструировал? И сколько вы их сделали на заводе? — хриплым голосом спросил он у пожилого мастера, что с пятью сотнями других ижевцев, в основном стариков, женщин и детей, горевали сейчас в эвакуации, теснясь в семи каменных зданиях у железной дороги. Здесь два года назад размещалась третья школа прапорщиков, а в его далекое время здесь будет станция «Заводская». Если еще будет…

— Германцы на завод пришли из Перми, офицеры. Их большевики, почитай, всех перебили, трое только и осталось. Вот они и принесли с собою это авторужье, а мы его и сделали на заводе. Вот только патронов было мало, так и их выпустили токмо два десятка. Шибко помогли нам при обороне заводов, вот только патронов много жрут.

Ермаков отщелкнул рожок и облегченно вздохнул — у ППС магазин вмещал 35 патронов, здесь же могло влезть не более 30 штук. Да и тяжелее этот автомат будет, все детали массивные, листы утолщенные.

— Германского офицера того звали фон Шмайсер, его большевики убили. А потому мы прозвали авторужье «шмайсером»…

— Хм, гм, ха, — Ермаков чуть не подавился. Гримаса истории, право слово. Знаменитый немецкий пистолет-пулемет МП-40 в обиходе все прозывали «шмайсером», хотя оружейник не имел к нему никакого отношения. Да и дворянской приставки «фон» он вроде бы не имел. Так откуда его двойник взялся? А может, все дело в обычном плагиате, тем более что подозрительных случаев более чем достаточно.

Сделал финский конструктор Лахти ручной пулемет, а через три года наш Дегтярев выдал «на-гора» похожий ДП. Дальше — больше. В Зимнюю войну финны поливали наших солдат из автомата под названием «Суоми», но не прошло года, как наш конструктор снова «выдал», на этот раз ППД, до ужаса похожий на финский образец.

И это отнюдь не единичные примеры. Взять хотя бы танки — английский «Виккерс» превратился в наш Т-26, а танк американского конструктора Кристи породил целое семейство танков БТ. Ермаков сразу же припомнил длинную вереницу примеров — от маркировки авиадвигателей до пошлого копирования американского бомбардировщика В-29 в советский Ту-4.