Спасти космонавта

Очередной выводок крысят разбежался, унёсся во взрослую самостоятельную жизнь. Подвал опустел, не слышно стало детского писка и возни, из гнезда потихоньку выветривался запах молока.

Крыса Бурька обнюхала заботливо сложенные в детском углу тряпочки и кусочки бумаги, смешно шевеля острым носом и посверкивая бусинками глаз. Чихнула. Отбежала к маленькому и пыльному окошку в ладонь.

Здесь лежало единственное её богатство, принесённое из мусорного контейнера. Бурька и сама не понимала, зачем притащила домой эту металлическую колючую штуку – ведь не сорока она, в самом деле, и не ворона, чтобы собирать в гнезде всякую блестящую дрянь. А вот, поди ж ты – упала вещичка на сердце, зацепила.

Раз в день солнечный свет падал как раз на странную штуковину – и в потолок упирался преломлённый волшебный луч изумрудного цвета, мрачное затхлое помещение вдруг становилось похожим на зал сказочного замка. Эта картина почему-то волновала Бурьку, будила в ней какие-то странные, совсем не крысиные мысли и видения.

И хотя грызунам днём полагается спать, Бурька каждый раз терпела, ждала этого мгновения, когда светило ударит в изумрудную серёжку.

Вот и сейчас крыса полюбовалась игрой зелёного луча. Умиротворённая, устроилась в гнезде, затихла. Засыпая, подумала, что чёрный пасюк из соседнего подвала – очень даже симпатичный. Шерсть у него ухоженная, блестящая, холёная, а тело – большое и сильное.

А то, что он имеет дурную привычку жрать собственных детей, так можно перевоспитать.

Самка всегда добивается своего, если очень хочет.

* * *

Гоёцэцэг очень любила эти прогулки по степи вместе с папой. И хоть была совсем маленькой, понимала: хромому Хамбе трудно ходить. Поэтому «на ручки» не просилась, терпела. Если уставала – просто присаживалась на выгоревшую сухую траву, отдыхала. Расправляла полы халатика совершенно женским движением. Откуда такое у полуторалетней козявки?

Разглядывала былинки, очень радовалась стеклянным осколкам или сияющим на солнце кусочкам фольги. А крохотная веточка саксаула с розовыми цветками привела её в восторг. Показала пальчиком, пролепетала:

– Цицочек!

– Да, – согласился Хамба, – цветочек. Ты у меня тоже цветочек, поэтому я и назвал тебя Гоёцэцэг.

Долго ждали, когда пройдёт пылящая автомобильная колонна: русские вывозили технику на железнодорожную станцию, отправляли эшелоны в Союз. Вывод войск был в самом разгаре.

В кабине одной из машин важно блеснули очки командира второй роты ремонтного батальона РАВ капитана Викулова. Рядом с Серёгой в кабине сидела жена Татьяна.

Дочка махала ручонкой водителям, передразнивала:

– Бууу-бу! Би-би.

Перешли через дорогу, медленно забрались на пригорок. Хамба, кряхтя, уселся на землю, вытянул уставшие ноги. Дочка сразу забралась на него, обняла за шею. От неё пахло молоком и солнцем. Протянула пальчик в сторону холма, сказала:

– Там!

Хамба пригляделся. Кивнул:

– Ага, это Чёрная Вдова. На холме, наверху, лежит камень с мудрым изречением Бхогта-ламы, и она к нему ходит. Молится за всех грешников, кто жил зря. И им там, в аду, становится немного легче.

Хамба прикрыл от злого солнца слезящиеся глаза приставленной ко лбу ладонью. Разглядел белые озерки овечьих стад. Арата, култыхающего куда-то на низкорослой лохматой лошадке.

Горизонт делил перспективу пополам на голубую полосу ослепительного неба и жёлтую – выжженной степи.

– Это Монголия, дочка, – сказал Хамба.

– Ня-ня-ка, – попробовала повторить Гоёцэцэг по слогам.

– Да. Монголия. Свободная страна свободных людей. Твоя страна.

* * *

Хозяин дома, что в Улан-Баторе, был очень доволен. Поэтому и ритуал встречи чойренского гостя на этот раз прошёл без обычного занудства. Заговорили о делах уже во время чаепития.

– Ты молодец, Доржи. Всё получилось, как мы и задумывали. Русские уходят, китайцы не придут. И Монголия станет свободной страной свободных людей.

Капитан, стараясь скрыть счастливую улыбку, молча поклонился.

Старик задумчиво сказал:

– Дальнейшее не зависит от нас. У европейцев есть легенда об алюминии Прометее…

– О «титане», Учитель. – Не удержался от поправки Доржи.

– Какая разница! Алюминий, титан, магний – один чёрт, «цветнина». Не перебивай! – рассердился хозяин.

Начал шумно прихлёбывать горячий чай, скрывая досаду. Наконец, успокоился и продолжил:

– Так вот. Этот Прометей совершил подвиг, украв у богов огонь и научив пользоваться им людей. За это титана жестоко наказали: приковали золотой цепью к дубу, по которой ходил кругом таинственный Хатуль Мадан, учёный кот-стоматолог с купленным дипломом. Каждый день кот вырывал Прометею все зубы без анестезии, а ночью они отрастали вновь…

Чойренец покорно молчал, стараясь не рассмеяться. Мудрец продолжал рассказ, прикрыв глаза.

– Но речь не о пострадавшем ради освобождения человечества от тьмы и холода. Огонь-то был священным. А люди вместо того, чтобы осветить им свой путь и согреть несчастные души, начали выплавлять на нём металл и делать оружие для убийства себе подобных. Жарить шашлыки и еретиков. То есть самых умных.

Учитель горько вздохнул, незаметно утёр мутную старческую слезинку. Наставительно сказал: