Спасти Одетту

Сэр Тоби прекратил вылизывать лапу и взглянул на меня бездонными глазами.

– Внутренние дела усадьбы… – уклончиво мяукнул он.

– Что-что?

Сэр Тоби уже собрался было возобновить интенсивное умывание, но я подбежал и остановился прямо перед ним. Оказавшись с ним нос к носу, я потребовал:

– А теперь, будь добр, прекрати ходить вокруг да около – выкладывай, в чем дело! И забудь эту рыбью чешую насчет внутренних дел усадьбы – в конце концов, от этих ваших внутренних дел приходится страдать моей подруге и матери моих будущих детей. Выкладывай, сэр Тоби!

Сэр Тоби покачал головой.

– Мне очень жаль, но я понятия не имею, о чем ты, – дерзко заявил он.

Я задохнулся от возмущения:

– Ты что это такое мне тут плетешь, а?!

Петерле встал и куда-то пошел, и сэр Тоби уже собрался было последовать за ним. Но Уинстон Черчилль никому не позволит так с собой обращаться. Это лучше сразу зарубить себе на носу.

– Стойте! Извольте-ка задержаться! Вы оба! – воскликнул я и бросился Петерле наперерез. – Мне нужно все узнать. Сейчас же!

– Спроси у мышей, – уклончиво пробормотал Петерле.

– Что-что ты мне предлагаешь сделать?!

– Спросить у мышей. В конце концов, это ведь они похитили твою Одетту, а не мы.

В то время как я, выйдя из себя, безуспешно пытался войти обратно, Петерле вдруг взял и неожиданно выбежал из манежа, прошмыгнув мимо меня слева. Лишившись дара речи, я посмотрел ему вслед и на секунду отвлекся, поэтому не заметил, как сэр Тоби, которого я прежде считал достопочтенным котом, воспользовался моментом и тоже улизнул, обогнув меня справа.

– Поверить не могу! – прокричал я им вслед. – Что же вы за коты такие – позор всего кошачьего рода! Пусть вам будет стыдно. До глубины души и до скончания века!

Но этим двоим мои сотрясания воздуха были до мокрой селедки – они быстро скрылись из виду, затерявшись где-то в стойлах.

Может быть, броситься им вслед и преследовать до тех пор, пока они наконец не скажут мне, что же тут такое творится? Я просто лопался от досады. НУ КОНЕЧНО! Искали-искали вместе со мной Одетту, даже в домишко к этому охотнику пробрались, а сами все это время знали, что мою возлюбленную Одетту похитили мыши. Наглость! И подлость! И к тому же низость!

И все же я за ними не пошел. Правды от них не добиться. Хоть кол им на голове теши – ничего не скажут. Ох, что же такого натворили дворовые кошки? Из-за чего они развязали войну с дворовыми мышами? За что им теперь так стыдно?

Мне нужны ответы. Непременно. Вот только где их взять? Кто сможет рассказать мне, что тут происходит, чтобы я наконец-то – наконец-то! – нашел и освободил Одетту?

– Ииииииигого, – донеслось тут с конюшни. – Уиииииихаааааа!

Лошади, проклятая консервная открывашка! Терпеть не могу этих копытоносцев. Ведь то, что случилось с Одеттой, – отчасти их вина. Если бы только Кира на них не отвлеклась…

Уинстон, прекрати немедленно, призвал я себя к порядку. Нет никакого смысла ворошить прошлое, перебирать всевозможные «если бы только» и злиться. Ты должен наконец перейти к действиям.

– Прррррр, эй, Уинстон, ну что – нашел свою подругу?

Булли стоял возле заборчика и таращился на меня глазами размером с колесо телеги каждый.

– А что, по мне похоже? – буркнул я в ответ.

– Ну зачем же сразу огрызаться, городской кот? Что я тебе сделал?

Ничего! Мало того – даже пытался помочь мне с поиском Одетты. Я медленно подошел поближе, изящно запрыгнул на столбик ограды и внимательно взглянул на пони. Раньше я всегда считал всех лошадей невежественными и недалекими – но так ли это? И если нет, почему же тогда они позволяют себя взнуздывать, седлать и гонять по манежу людям – которые гораздо меньше и слабее их физически?

– Булли, спрошу напрямую, без обиняков: ты знаешь, что стоит за раздором между дворовыми кошками и мышами?

Я, конечно, не особенно рассчитывал на ответ. По крайней мере, на ответ, который подтолкнет меня к дальнейшим действиям. Но надежда, как известно, умирает последней.

– Да, конечно! Это каждый знает! – заявил Булли. – Даже Валли. А он, знаешь ли, не семи пядей во лбу.

Я судорожно сглотнул.

– Расскажешь мне? – услышал я какой-то то ли скрежет, то ли писк, который лишь отдаленно напоминал мой голос.

Булли кивнул.

– Если это поможет тебе в поисках подруги – разумеется! – подтвердил он.

Я уставился на него выжидательно. Так, а дальше-то что? Собирается он говорить или нет? Охо-хо, в какую же запутанную и нехорошую историю вылились эти выходные за городом, и хеппи-эндом в ней пока даже не пахнет!

– Булли, так ты расскажешь мне, в чем дело? – повторил я свой вопрос. – Сейчас?

Булли фыркнул. Несколько капелек слюны попало мне прямо на лоб, но я сохранял невозмутимость – по крайней мере, внешнюю. Пони должен, обязан заговорить. Сию секунду!

– Давным-давно, когда бабуля Гертруда, бабушка семьи Шульце-Науманн, еще была маленькой девочкой, – наконец-то начал свой рассказ Булли, и я всерьез обеспокоился. Это что, сказка на ночь?

– Булли, – не слишком вежливо прервал его я. – Ты не мог бы говорить по сути?

Булли недовольно дернул ноздрями.