Спасти огонь

Наступил понедельник, день встречи с омерзительной Крысой. Хулиан рано приехал в тюрьму. Процедура встречи с доном Пепе сильно отличалась от формальностей при посещении простых заключенных. Надо было входить через другую дверь, пересекать другие зоны контроля, заполнять другие формуляры. Обыскивали в четырех разных точках. В первых двух работали плохо питающиеся и плохо зарабатывающие надзиратели. В последних двух — бойцы нарко. Дюжие мрачные бугаи, по виду северяне.

С Хосе Куаутемоком Хулиан встретился после второго официального досмотра. Потом они вместе прошли два поста нарко. Нечего и думать пронести кусок стекла или заточку, чтобы выпустить кишки из наркогрызуна. Хосе Куаутемок теоретически способен задушить его голыми руками, но не получится. Плюгавого капо охраняют шесть амбалов. Все шестеро не ниже Хосе Куаутемока, а может, и повыше.

Наконец все кордоны остались позади, и очередной телохранитель провел приятелей к люксу дона Пепе. Тот играл в бильярд со своими бычарами. Даже не обернулся, когда они вошли, занят был однобортным карамболем. Он походил вокруг стола с кием в руках, прикидывая траекторию шара, по-пригибался, чтобы лучше оценить расклад, натер кий мелом и ударил. Прямо скажем, неудачно. Белый шар четырежды ткнулся в борта, а к красному и близко не подкатился. Крыса взглянул на вошедших. «Дон Пепе, — почтительно сказал примат, который сопровождал Хулиана с Хосе Куаутемоком, — деловые пришли». Он не сказал «посетители», или «друзья», или «товарищи», или «мужики», или «партнеры», он сказал «деловые». «Пусть подождут в кабинете», — проговорила тщедушная облезлая крыса.

Их провели в офис площадью квадратных метров сто. Педро сразу же поплохело бы от такой кичеватой обстановки, но Хулиану и Хосе Куаутемоку было не до эстетики. Бугай-конвоир, который с виду был вроде не злой (ходили даже слухи, будто он плачет горькими слезами, когда душит своих жертв), предложил им присаживаться на розовые кожаные кресла. «Шеф сейчас подойдет. Не желаете пока сериальчик посмотреть какой-нибудь?» Они кивнули, и шкафандр включил хрензна-етсколькодюймовую плазму. Оставил им пульт и ушел. Как только он удалился, Хулиан подсел поближе к Хосе Куаутемоку и хотел что-то сказать, но тот цыкнул и показал на несколько мест в комнате. По углам висела пара камер, а на столе стояли какие-то вазочки, в которых явно прятались микрофоны. Хулиан все понял и принялся жать на пульт. Остановился на передаче про аляскинских следопытов, которые охотились в снегах на рысей.

Наконец час спустя появился дон Пепе. Он прошагал через весь кабинет и сел за пластмассовый стол с прозрачными ножками, в которые были вделаны настоящие гремучие змеи и скорпионы. Какой-то народный художник, видимо, был в курсе работе Дэмиена Херста и создал ранчо-версию. Дон Пепе вытащил из ящика стола пульт и выключил телевизор. «Сколько готовы заплатить, деловые?» — осведомился он, не поздоровавшись. Напрямик попер, без вазелина. Хосе Куаутемок встал с кресла, подошел к столу и наклонился к Крысе. Шесть амбалов приняли боевую стойку. «Низ», — сказал он. Хулиан не понял. Грызун улыбнулся: «Ты либо безбашенный, либо безмозглый». В эту секунду Хулиан догадался и сглотнул. Низ: нисколько, ничего, ньенте, ни фига, ничегошеньки, ни сентаво. Низ. Низколько.