Спасти огонь

Ягодами задавался вопросом, почему такого, как ты, приняли в доме, где бродили толпы телохранителей и обслуги. Пока однажды не наткнулся на фотографию «профессора» Карвахаля в газете. Он был главой учительского профсоюза. Ты, ярый противник коррупции, поборник честности, не погнушался беспородным щенком в подарок от такого отвратительного типа. Какие неведомые добродетели таились в нем, что он заслужил твое внимание? Я всегда гордился твоей несгибаемой неподкупностью и цельностью. И разочаровался бы, узнай, что ты отклонился от своего морального компаса, чтобы взобраться благодаря этому человеку по служебной лестнице.

Щенка мы назвали Тито. Мы его обожали. Он был шаловливый и очень добрый. Придя из школы, мы тут же кидались играть с ним во двор. Он затронул в тебе какую-то струну из детства, потому что ты явно его любил. Ты, всегда чуравшийся сюсюканья, обласкивал его и нахваливал и даже разрешал ему спать у тебя в ногах в кабинете. Когда Тито заразился лейшманиозом, я очень горевал. Наш верный товарищ быстро угас. В девять лет я столкнулся с огромной болью утраты. Мы не плакали, потому что ты запретил. Не знаю, как мы это выдержали, — на всех троих его смерть произвела ужасное впечатление.

Еще один счастливый момент — это когда ты учил меня кататься на велосипеде. Ты принес новый велик, и я места себе найти не мог от предвкушения. Это означало новый этап. Только большие мальчики пересаживаются с трехколесного на взрослый. Ты снял с велосипеда маленькие боковые колесики. «Если будешь быстро крутить педали, не упадешь. А упадешь — встанешь и поедешь дальше». И я испугался. Не упасть, а разочаровать тебя.

Ты привез меня в парк Чапультепек, где много аллей. Мы долго шли, пока не напали на одну дорожку совсем без людей. Как только я сел на велосипед, сердце у меня отчаянно забилось. Ты объяснил, как жать на ручной тормоз на руле. Я запомнил твои наставления: крутить педали, не останавливаться, жать на тормоз, снова разгоняться, не падать. Начал крутить. Ты бежал рядом и поддерживал седло, чтобы я не скатился вбок. Как только я выровнялся, ты отпустил меня. Я проехал метров шестьдесят. Сам не мог в это поверить. Вот только дорожка кончилась, а я не знал, что делать. И врезался на всех парах в мексиканский кипарис. Я ударился лбом и остался лежать в мощных корнях у подножия дерева. Повернул голову, пытаясь найти тебя. Ты спокойно шел ко мне и широко улыбался. «Очень хорошо, — сказал ты. Поднял велосипед и велел: —А теперь еще раз, только без аварий».