Спасти огонь

Дон Короткорукий принял посланца и первым делом хорошенько накормил, не вскрыв еще письма. Прошли времена, когда гонцов убивали. Тот-то, бедняга, думал, что Серритос станет для него последним пристанищем. Драматическим тоном, словно в венесуэльском сериале, он в слезах распрощался с родителями, братьями, сестрами и невестой. Никак, бедолага, не ожидал, что ему подадут огромное блюдо запеченного козленка со свежими тортильями, белым рисом, початками кукурузы, тушеной фасолью и холодным пивом. Пока он отъедался, дон Лауреано прочел письмо, взял ручку и сочинил ответ: «Дорогой друг! Получил Вашу просьбу. Вы должны знать, что я всего лишь посредник. Тот, кто желает убить этого господина, заплатил мне. Вам известно, что в таких делах договоренности нужно выполнять, а я дал ему слово. Мне жаль, если причинил Вам неудобство. Надеюсь, оно не станет поводом для разногласий между нами. Обнимаю Вас в ответ, Лауреано Беласоагойтиа».

Дон Хулио ответом остался недоволен. При других обстоятельствах за такое письмо надо было бы к Короткорукому десяток головорезов отправить. Кем он себя, старый пердун, возомнил? Отказывает, видите ли. С другой стороны, трудно упрекнуть его в неправоте: давши слово — держись. А развязывать войну из-за какого-то мутного парниши, неизвестно чем неизвестно кому насолившего, — дело рискованное. Уважающие себя нарко не открывают боевых действий на пустом месте. Воюют, когда есть за что воевать. А за что воевать с лидером ныне не существующего картеля? Смысла нет. К тому же, если его положить, так никогда и не узнаешь, кто заказал Хосе Куаутемока, и легче не станет. Так что надо танцевать медляки: «Дон Лауреано! Разумеется, между нами не будет никаких разногласий. Мы понимаем, что Вы связаны обязательствами. В таком случае, если других решений нет, прошу Вас хотя бы отсрочить убийство на два месяца. V нас в данный момент разворачивается одно деликатное дело с правительством, и не хотелось бы, чтобы оно провалилось. Уповаю на Ваше понимание и надеюсь, Вы предоставите нам время решить наши проблемы. Обнимаю, Хулио Яспик».

Короткорукий прочел и повернулся к гонцу: «Передай, я согласен. Два месяца мы подождем». Потом вызвал подручного: «Езжай к Ролексу в кутузку и скажи: заказ откладываем до третьего мая. И чтоб не возбухал. Это не обсуждается. Усек?»

Враг

Боятся. Они боятся. Они не трусы. Они прошли множество войн. Они не страшатся смерти. Знают, что рано или поздно она все равно явится. Боятся они другого: гнилостного ветра, недугов, принесенных ядовитым песчаным вихрем. Боятся ослепнуть и не видеть самих себя, бегать кругами и никуда не добегать, не узнать жену и детей, зарезать людей, утверждающих, что они их родители, вырвать сердце у друзей, изнасиловать бабушку. Боятся безумия, помешательства.

Армия содрогается. Зловонный ветер дует над их головами. Они начинают ощущать его воздействие. Волосы встают дыбом. Глаза слезятся. В носу зудит, Мышцы сводит. Пытаться бежать бесполезно, от него нигде не спрячешься. Порывы ветра сносят палатки. Знамена срывает с древков. Храбрецы жаждут начать битву. Броситься с мечом в руках на штурм укрепленного города, где засел вражеский народ. Но не получается. Вонючий ветер дует уже по всей равнине.

Солдаты задерживают дыхание. Они предпочли бы умереть обезглавленными, чем впасть в безумие. Генерал замечает, как исказились их лица. Он выходит к войскам. Хочет воодушевить их на бой. «Если суждено сойти с ума, сходите в сражении. Лучше резать нечестивых, чем закалывать друг друга. Умрите убивая!» Никто его не слушает: проклятый вихрь проник в их головы. Они пялятся в никуда, кривят рты, не могут сдержать дрожь в руках. Блюют кровью. У них лопаются барабанные перепонки. Трещат кости. Они бродят потерянные. Бормочут непонятные слова. Невидимые тигры начали пожирать их.

На том берегу реки враги засели в осажденном городе. Не веря своим глазам, они наблюдают творящийся ужас. Их яростные противники убивают друг друга. Они поднимают взгляд к небу и видят, что теперь туча идет на них. Им хочется обратиться в паническое бегство. Но это никого не спасет. Ветер все равно нагонит и разделается со всеми. Они решают переждать. Чудо еще возможно. Вдруг милосердное божество направит ветер в другую сторону?

Вихри беспощадны. Солдаты теперь — всего лишь булькающие тряпичные марионетки. Лошадей тоже коснулась зараза. Они бесконечно скачут кругами, как попало. Давят трупы, рассеянные по полю, пробивают им животы, выпуская наружу кишки, уродуют копытами лица. Морды у них в пене. Они истощенно ржут, но не останавливаются. Носятся, пока не упадут замертво от разрыва сердца.

Генерал, которого по непонятной причине не берет яд, созерцает свое обезумевшее войско. Так недолго оставалось до почестей, до финального триумфа. Вероятно, некий демон разгневался на них, а может, долетело смердящее дыхание дракона, обиженного на старые раны.