Спасти огонь

Накануне я привезла Кармоне деньги. Зашла через ВИП-вахту. Как он и обещал, все получилось легко, без происшествий. Надзиратель отвел меня в офис. Первым делом я протянула Кармоне семь чеков на предъявителя со счета «Танце-деев» на разные суммы, вместе — девяносто тысяч. Кармона расплылся в улыбке: «Я уж думал, обманет дамочка, но нет, сдержала слово». Я попросила, чтобы чеки обналичивали разные люди в разных офисах банка, чтобы не вызывать подозрений. Он добродушно рассмеялся: «Не извольте беспокоиться, мы свои фокусы знаем». Подтвердил, что Хосе Куаутемоку дают разрешение и с восьми вечера он будет ждать меня в люксе. «А чтобы вам лишний раз не переживать, как вы сюда в поздний час доберетесь, вышлю вам двоих своих надзирателей, куда скажете. Они вас будут охранять». Он попросил по три тысячи на каждого из ребяток (в тюрьме, кажется, все были «ребятки») — чисто символически, за труды. Интересно, со сколькими женщинами моего круга приходилось общаться этому ушлому Кармоне, если он заранее предугадывал все мои страхи и колебания? «А это не должно быть включено в стоимость?» — напористо спросила я. Он покачал головой: «У ребяток свои потребности, мадам. Они приедут вооруженные и будут вас хорошенько охранять. Разве ваша жизнь не стоит шести тысяч песо?» Вот ведь сукин сын, лучший продавец на планете, внебрачный сын Ога Мандино и Стивена Кови. Ему бы в Стэнфордскую высшую школу бизнеса — причем преподавать. Я согласилась. Эти шесть тысяч песо действительно будут потрачены не зря.

Кармона протянул мне карточку со своим номером телефона: «Я прослежу, чтобы все было по высшему разряду. Если что, звоните, а уж я предоставлю весь здешний персонал к вашим услугам». Я вынуждена была признать, что он начинал мне нравиться. У меня слабость к профессионалам, а Кармона был как раз из таких. Я уже выходила из офиса, когда он окликнул меня: «Донья Марина, вы не сказали, что хотите на ужин». Я и забыла про романтический ужин. «Все равно». — «Тогда устроим вам сюрприз. Попрошу шефа сообразить что-нибудь особенное». Позже я узнала, что имелся в виду самый настоящий топовый шеф — Хосе Мария Лагунес, знаменитый галисийский повар, владелец ресторана «Корунья», осужденный за сбыт наркотиков. Этот идиот сделал из своего супермодного заведения прикрытие для торговли героином и кокаином. Его посадили на двадцать лет, и теперь он за отдельную плату готовил для отбывающих срок миллионеров. Напоследок Кармона запустил еще один дротик: «Донья, в стоимость ужина входит бутылка вина, но, по правде говоря, плохонького. За две тысячи добудем вам французское, отличное, что скажете?» Я сказала, спасибо, но обойдусь и дрянным. Кармона не стал настаивать, он и так уже достаточно из меня вытянул.

После этого я поехала в «Танцедеи» готовить субботний корпоратив. Я убедила труппу, что нам просто жизненно необходимо обговорить наши разногласия за вином и текилой и тем самым укрепить единство. Лаура и Ребека с восторгом взялись мне помогать, не подозревая, что это всего лишь банальное прикрытие для романтического приключения. Но Альберто, старый лис, не клюнул на мои россказни. «Странные, конечно, у тебя фокусы», — сказал он. Второй раз за день я услышала слово «фокусы». Вселенная явно что-то задумывает в отношении меня — то ли в мою пользу, то ли против. «Альберто, я тебя умоляю. Ну сам подумай, какие у меня могут быть скрытые намерения?» Актриса из меня получалась очень плохая. «Пока не знаю, но думаю, скоро это выяснится». Если Кармона был экспертом по продажам, то Альберто — по психологии неверных жен. Я не понимала, как он проник в мою тайну, услышав одну-единственную фразу. Слава богу, Клаудио не обладает такими телепатическими способностями.

Из «Танцедеев» я поехала домой. По дороге позвонила Клаудио. Он был в отличном настроении. «Стандарт-энд-Пурс» утром подняла рейтинг Мексики, и поэтому финансисты, к которым он поехал в Хьюстон, были готовы вложить вдвое больше денег в его фонд, чем изначально планировалось. Клаудио получит большие дивиденды и еще большее признание в финансовой среде. Очередное поразительное достижение моего мужа. По его словам, он превращался в международного игрока, и ему уже звонили из нескольких компаний с Уолл-стрит. «Если что-то выгорит, в следующем году можем переехать в Нью-Йорк, как тебе такая мысль?» Я похолодела и, запинаясь, произнесла: «Я не могу оставить „Танцедеи"». Он только рассмеялся: «Отдашь их Альберто, а сама откроешь школу в Нью-Йорке. Назовешь „Dancelovers"». При других обстоятельствах я бы прыгала от радости. Я обожала Нью-Йорк. Разумеется, мне хотелось ходить на выступления лучших танцевальных трупп мира, гулять по бесчисленным музеям, общаться с известными художниками, критиками, писателями, издателями, но разрыв с Хосе Куаутемоком просто не входил в мои планы. Нет, нет и еще раз нет. «Скоро будешь собирать чемоданы», — весело сказал Клаудио и распрощался. У меня остался странный осадок. Конечно, я стремилась к профессиональному росту, но не ценой расставания с Хосе Куаутемоком.