Спасти огонь

Боссы распорядились, чтобы дон Хулио кончал с этим цирком. У них такая система шпионажа, а они до сих пор не знают, кто заказчик. «Этому козлу, дон Хулио, уже давно полагается в канализации плавать с колом в жопе». Ну, пока суть да дело, пока разыщут, кол в жопу забили всем четверым киллерам. Питбули на службе у Текилы спустили с них штаны и вкололи в самое нежное место лошадиную дозу древесины. «Подойдешь к Хосе Куаутемоку — и мы тебе туда автобус засунем, уебыш». Все четверо оказались в тюремном лазарете и перенесли восстановительную операцию на дристалище. Заговор был наполовину раскрыт.

В другое время анальная дефлорация повлекла бы за собой настоящую кровавую баню. Унижение члена воинственной банды непростительно, и главари точно начали бы: глаз-за-глаз-убью-твою-бабу-и-башку-ее-тебе-домой-подброшу-чтоб-неповадно-было-наших-опускать. Но, узнав, от кого исходил приказ, главари присмирели. Босс боссов представлял организацию, намного превосходившую все остальные по боеприпасам, личному составу и инфраструктуре. Наезд на одного из «Тех Самых» был равнозначен полному истреблению вражеской банды в двадцать четыре часа. Босс боссов был вообще-то спокойный и склонен к переговорам. Но уж если начиналась война — тот еще изверг. Его подручные отрядами врывались в дома обидчиков, выволакивали их вместе со всем семейством и убивали. Буквально — со всем семейством. От бабули до младенцев, плюс собака и канарейки. И все это — при полном попустительстве властей. Так зачем лишний раз шоколад мутить? Поимели наших? Ну чё, такова жизнь.

Текила снова вызвал Хосе Куаутемока. Он уже начал к нему привязываться. «Что ты такого набаламутил, падла, что тебя все пришпилить хотят?» Хосе Куаутемок точно не знал, что набаламутил, зато насчет заказчиков у него были версии: может, это родичи Галисии, или дружки Лапчатого, или какой-нибудь зэк из тех, что он в свое время отмутузил, или муж его зазнобы. Он даже думал: уж не его ли собственный старший брат. Список можно было продолжать до бесконечности.

Дон Хулио отвел его посмотреть на четверых обесчещенных киллеров. Хосе Куаутемок ни одного лично не знал. «Запоминай хари. Им немало пообещали за твою тушку». Он запомнил и хари, и имена. «Увижу тебя в ближе чем за пятьдесят метров, — сказал он каждому больному, — моргала вырву и с солью сожру, понял?» Он так спокойно это произнес и так посмотрел им в глаза, что у несостоявшихся убийц не осталось сомнений: он точно способен обглодать каждого из них живьем и выплюнуть косточки. У Каннибала, который, бывало, поедал груди убитых им женщин, — и у того мурашки по спине побежали.

Есть и другие желающие его убрать — предупредил дон Хулио, — но их он не вычислил, знает только, что подосланы Короткоруким. «Дон согласился дать нам отсрочку на два месяца, пока мы крупные вопросы не порешаем. Два месяца тебя никто и пальцем не тронет. Но потом мы перестанем тебя пасти, разве только станешь на нас работать». Хосе Куаутемок поблагодарил и за защиту, и за вакансию, но предпочел и дальше самостоятельно справляться со своими трудностями. «Лады, кореш. Дело твое. Передумаешь — дай знать».

Потом Текила достал из стола словесный портрет и показал Хосе Куаутемоку: «Вот он тебя заказал. Узнаешь?» За секунду в голове сложился весь пазл: от ужасной смерти Эсмеральды до толпы гоняющихся за ним наемных убийц. «Узнаю». — «Что за чел?» Хосе Куаутемок подумал, прежде чем ответить: «Это наши с ним личные разборки». — «Были ваши, стали наши», — возразил Текила. Что правда, то правда — надо сказать, и дело с концом. «Зовут Хесус Понсиано Роблес де ла Фуэнте. Кличка — Машина. Работал на дона Хоакина». Текила непонимающе воззрился на Хосе Куаутемока: «Знакомый твой?» Хосе Куаутемок кивнул: «Да. Точнее, лучший друг был». У Текилы не осталось сомнений: блондин точно бабе его засадил. Иначе такое остервенение не объяснить. «Ты не кипешуй. И тебя, и кралю твою в обиду не дадим».

Маминому пониманию индейский мир не поддавался. Она не улавливала особенностей этой культуры: едкого юмора, выстраивания приоритетов, избирательной немоты. Детьми, если мы хотели что-то от нее скрыть, переходили на науатль. Она обижалась: «Что это вы мне не говорите?» Мы улыбались. На самом деле ничего важного. Она так и не научилась переводить с твоего родного языка, а значит, не понимала и нас.