Спасти огонь

Две ночи спокойно поспала экс-чабби-ямми, нынче аппетитная худышка. Рано поутру в дверь двоюродной сестры постучали. Сестра попросила Эсмеральду последить, как малыши справляются с завтраком, и пошла открывать. На пороге стояли двое двойников Тони Монтаны, которые велели ей тихо пустить их в дом и не наводить шороху. Эсмеральду они застали в футболке, шортах и босоножках. Не будь она из вражеского стана, тут же объявили бы ее местной королевой красоты. А так — просто наставили на нее пушки и позвали на выход. Сестра попробовала истошно выкрикнуть: «Никуда она с вами не пойдет!» Но тут одну из пушек перевели на ее младенца, и она заткнулась.

Эсмеральду забрали. Увезли в конспиративный дом на окраине Акуньи и допросили, что на политкорректном означает «пытали, пока не раскололась». Она сначала терпела, но на четвертом вырванном клещами зубе назвала Хосе Куауте-мока. Фамилию и адрес, сказала, не знает; знает только, что он с ее мужиком сидел. Призналась, что белокурый ацтек провел ночь у нее дома, но подчеркнула, что друг к дружке они и пальцем не притронулись (вот уж тайны перепихона она им ни за что не поведает. Это две большие разницы). Ее спросили, зачем это она задавала столько вопросов, и она прямо ответила, что сивый хотел завалить Лапчатого и Галисию за их паскудство.

На пятом зубе Эсмеральда сообщила, что добыла ему ствол. Ее оставили — скрученной по рукам и ногам и с повязкой на глазах. Изо рта будто чай каркаде лился. Предупредили: «Скоро вернемся». Она спросила, убьют ли ее, и они сказали, мэйби йес, мэйби ноу, посоветуются с боссами и ей сообщат. И покинули королеву красоты, опухшее месиво из кровоподтеков.

Все-все всплыло в ходе допроса: Хосе Куаутемок Уистлик, отцеубийца, отсидел пятнадцать лет. После освобождения приехал в Акунью, где прожил полтора года. Друг Машины, автомеханика (эпизодически) и элитного киллера на службе у «Ки-носов». Продавал булыжник в строительную фирму Ошметка Медины. Трудовых отношений с доном Хоакином не имел, даже не халтурил на него, хотя был перед боссом в долгу, потому что тот оплатил ему лечение в больнице, когда он подхватил инфекцию. Кроме того, удалось снять отпечатки пальцев Уист-лика в доме сеньоры Эсмеральды Интериаль.

Боссы снова послали гонца к генералу: «Мы пришлем вам данные на убийцу Галисии, если вы дадите нам спокойно делать дела. Обещаем навести порядок и мирное население не доставать». Генерал назвали свои условия перемирия, довольно жесткие: «Очистите город от всякого сброда, тогда и поговорим». Боссы согласились. Генерал заполучил имя убийцы, личную информацию, историю судимости и отпечатки пальцев, а в обмен на это отменил все операции против «Самых Других».

Боссы сдержали слово. Перестали собирать рэкетирские, вымогать деньгу с нелегальных мигрантов, устраивать облавы на бизнесменов, притормозили торговлю людьми, точнее, цыпочками из соседних штатов, отказались от продажи наркотиков в начальной школе и торговли запчастями от угнанных машин. Картель взялся за ум и занялся своими прямыми обязанностями: переправлять наркоту через границу — в конце концов, на то они и нарко, а не какие-то там вшивые уголовники. Но перебить «Киносов», залегших в горах, все равно собирались. Они враги, а врагов не щадят.

Генерал продлил перемирие на неопределенный срок. Если «Самые Другие» будут паиньками, пусть работают. Скоро появятся другие «Самые Другие», попытаются свергнуть местных, и тогда снова все пойдет к чертям. Что касается Эсмеральды, то боссы решили ее не казнить. Пощадить в знак доброй воли, чтоб генерал видел. С другой стороны, хоть военные и не любят, когда убивают баб, отпустить ее запросто так тоже нельзя. Ей отрезали язык и бросили голой в пустыне, чтобы неповадно было совать нос куда не следует. До Акуньи она доползла только через два дня. С тепловым ударом, калечная и вся перебитая, но живая.

Мой пес