Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Держи связь с Кухарчуком — он хоть и гнида, но мне подписку давал. И сделай так, чтобы шума от этого скандала не было — сам понимаешь, он ни к чему ни мне, ни тебе.

— Это точно, — кивнул головой Жаров, вкладывая в эти слова свой особый смысл, о котором Габрилянов даже не догадывался.

— Ну, все, я побежал, — взмахнул рукой Габрилянов и направился к залу вылета. А Жаров, постояв еще какое-то время на месте, отправился на стоянку машин, где его дожидалась служебная «Волга». Причем водителя в ней не было — Жаров специально его не взял, вызвавшись лично отвезти Габрилянова в аэропорт. На самом деле водитель был бы лишним свидетелем той встречи, которую Жаров собирался здесь провести. Едва он сел в автомобиль, как в салон забрался еще один человек — Никита Левко, который все это время стоял неподалеку и ждал, когда вернется хозяин «Волги».

— Как ведет себя Широков? — поинтересовался Жаров, едва регбист уселся напротив него.

— Который день канючит — дескать, жарко, в Москву хочу, — ответил Левко.

— Ничего, потерпит — он сюда по делу приехал, за которое хорошие деньги получает. Тем более, кажется, нам подфартило — Габрилянов на пару-тройку дней отсюда убрался, развязав нам руки. Теперь тебе придется подключаться к поискам этого заморыша. Без «черепашки», которую он у нас выкрал, вся коллекция свою цену теряет. К тому же именно «черепашка» дороже всех остальных скульптур стоит.

— Лучше надо было ее беречь, — невольно вырвалось из уст регбист.

— Ты меня учить будешь? — скосил недобрый взгляд на собеседника Жаров. — Твое дело не языком трепать, а дело делать.

— Трудно искать кошку в темной комнате, — философски заметил регбист, продолжая дерзить.

Своего собеседника он не боялся и на эту коллекцию у него были собственный планы. Впрочем, и Жаров тоже не собирался отдавать эти скульшурки своему закордонному товарищу из Брюсселя — он рассчитывал пристроить их по своим каналам. Но для этого надо было отыскать «черепаху», без которой эта коллекция и в самом деле многое теряла.

— Я на тебя прибор ночного виденья надену, чтобы ты лучше в темноте ориентировался, — заметил Жаров и, достав из кармана пачку сигарет, закурил. — Тогда справишься?

— Трудно сказать, поскольку Ташкент — город, конечно, хлебный, но для таких, как мы с вами, вредный, — усмехнулся регбист.

— Ты эту демагогию брось, — теряя терпение, огрызнулся Жаров. — Мы хоть и делаем с тобой одно дело, но из разных инкубаторов. Заруби это себе на носу. А пока пробей одного деятеля — зовут Денисом. Габрилянов мне о нем только что рассказал — якобы это он был тогда с его спиногрызом в общежитии. Вроде бы, этот Денис имеет отношение к здешним ворам. У тебя ведь есть прямые выходы на эту публику?

— Имеются, — согласно кивнул головой Левко.

— Вот и действуй. А Широкову передай, чтобы не канючил — скоро все закончится.

Поняв, что на этом их разговор завершен, регбист выбрался из автомобиля.

10 июля 1983 года, воскресенье. Ташкент, Юнусабад, улица Мирзаахмедова

Вот уже больше суток в квартире Георгия Заботина была устроена милицейская засада в надежде на то, что туда попадет регбист — Никита Левко. В трехкомнатной квартире находились четверо милиционеров и хозяйка квартиры Ольга Заботина. Ее домашний телефон находился на «прослушке», поскольку разыскиваемый мог легко позвонить по нему в любую минуту. Алексей Игнатов и трое других его коллег из Ташкентского уголовного розыска приступили к дежурству после обеда, сменив бригаду Талгата Агзамова. В большой комнате горел телевизор, где по каналу узбекского ТВ сначала шел художественный фильм «Буйный “Лебедь”», про команду рыболовецкого судна, а затем началась передача «Спортивный Узбекистан». И в тот самый миг, когда речь в ней зашла о предстоящем сегодня вечером футбольном матче между ташкентским «Пахтакором» и донецким «Шахтером», в коридоре внезапно зазвонил телефон. Ольга Заботина, которая находилась в соседней комнате, выглянула из нее и вопросительно посмотрела на милиционеров, сидевших у телевизора.

— Что же вы стоите, Ольга Сергеевна — идите к телефону, — настойчиво попросил женщину Игнатов.

И когда она подошла к аппарату, предупредил:

— Если это Левко, ведите себя естественно — плачьте, когда речь пойдет о вашем брате.

Выслушав это наставление, хозяйка подняла, наконец, трубку. И услышала на другом конце провода голос человека, кого она больше всего боялась услышать — Никиты Левко.

— Привет, Ольга, — поздоровался регбист. — Жорик дома?

— Нет его, — ответила женщина и, как и было оговорено, начала плакать.

— Ты чего ревешь? — насторожился Левко.

— Погиб Жорик — машина сбила.

— Когда? — чуть ли не закричал в трубку регбист.

— Вчера.

— Пьяный был что ли?

— Нет, трезвый. Он за билетами вам обоим на стадион пошел. Купил, а на обратном пути дорогу решил перебежать, чтобы успеть к автобусу. А там грузовик с песком.

— Вот и успел, мудило! — выругался регбист.

— Ты на похороны придешь? — женщина задала вопрос, который ей подсказал, стоявший рядом Игнатов.