Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Когда Овсянников и Иргашев подошли к транспортному самолету, его борта были открыты. Забравшись внутрь, оба гостя прошли вдоль длинной череды мешков, уложенных друг на друга, в которых находились химические удобрения для хлопчатника.

— В каких мешках находятся наркотики? — проходя вдоль рядов, поинтересовался Овсянников.

— Вот в этих, — Иргашев указал на последний ряд, где друг на друге лежало порядка двух десятков конопляных мешков. — Если хотите удостовериться, то мы можем вскрыть эти мешки, хотя запечатать потом их будет сложно.

— Не стоит, я вам верю, — отказался от этого предложения Овсянников.

Его зоркий глаз сразу различил белые пятна краски, поставленные рукой их информатора еще в Кабуле. Это были те самые метки, которые обозначали, что в данных мешках находятся не удобрения, а наркотики. Теперь дело было за малым — чтобы эти мешки благополучно долетели до Одессы, где их должны были встретить люди Овсянникова и завершить эту операцию.

11 июля 1983 года, понедельник. Москва, Ипатьевский переулок, дом 4/10, строение 1, 7-й этаж, Отдел административных органов ЦК КПСС, сектор органов прокуратуры

Александр Бородин пришел к своему коллеге из сектора органов прокуратуры Юрию Брызгалину с конкретной целью — они вместе должны были согласовать возможные кандидатуры нового председателя КГБ Узбекской ССР и тех членов следственной группы, которым предстояло сменить бригаду Аркадия Габрилянова в том же Ташкенте. Эти замены должны были произойти уже в ближайшее время — в августе, поэтому следовало торопиться, поскольку кандидатуры надо было согласовать наверху, проведя их через многоступенчатую систему согласования. При этом надо было учитывать то противостояние, которое Андропов вел против Черненко, что означало — не все кандидатуры можно будет легко отстоять.

Сегодня коллега Бородина должен был представить ему список людей, которых руководство союзной Прокуратурой наметило для отправки в Узбекистан, чтобы продолжить следствие по «узбекскому делу». Это согласование с сектором госбезопасности было необходимо, чтобы органы КГБ и Прокуратуры взаимодействовали сообща, координируя свои действия друг с другом. Это было вызвано тем, что предыдущие группы из сотрудников узбекистанского КГБ и московского «десанта», встретившись с сильным противодействием со стороны команды Рашидова, которую поддерживали из Москвы люди Черненко, не смогли преодолеть это сопротивление. Теперь, учтя данные факторы, команда Андропова намеревалась усилить натиск. А это означало для того же Бородина, что, несмотря на тот результат, который был достигнут его узбекистанскими единомышленниками, в том числе и с его помощью, потребуются новые усилия для борьбы с московским «десантом». Значит, впереди зримо маячил новый, еще более ожесточенный этап противостояния.

— Дело должен будет взять под свой контроль начальник Управления по надзору за следствием и дознанием в органах внутренних дел союзной Прокуратуры Герман Петрович Каракозов, — сообщил Бородину Брызгалин, когда они расположились в кабинете последнего. — Надеюсь, вы его знаете?

— Кто же не знает товарища Каракозова, — улыбнулся Бородин.

Он не лукавил. Этот 61-летний «следак», которого в прокурорских кругах называли «колуном», за его мастерство расколоть на признание даже самого упертого молчуна, был хорошо известен многим. Особенно его слава взлетела ввысь несколько лет назад, когда Андропов, выведя КГБ из подчинения Совета Министров, повел целенаправленную борьбу с теми прокремлевскими кланами, которые угрожали лично его интересам и интересам его союзников во власти. В частности, именно Каракозов считался разработчиком и организатором расследования уголовных дел о взяточничестве в системе Минрыбхоза, «сочинского» и «краснодарского» дел. Теперь Каракозов собирался по указанию сверху (из тех же самых кабинетов) раскрутить и «узбекское дело», поскольку на пути Андропова возник Рашидов.

— В качестве руководителя следственной бригады предполагается привлечь к делу Тельмана Хореновича Гдляна, — продолжил свою речь Брызгалин.

Увидев знак вопроса в глазах гостя, поскольку эту фамилию тот слышал впервые, хозяин кабинета пустился в объяснения:

— Это тоже отменный «колун», который является креатурой Виктора Васильевича Найденова — бывшего заместителя Генерального прокурора СССР. Гдлян обратил его внимание на себя еще в конце шестидесятых, когда учился в Саратовском юридическом институте, а Найденов работал в Ульяновской прокуратуре.

«Здесь что-то не стыкуется — где Саратов, а где Ульяновск, — подумал Бородин. — Их разделяет больше четырехсот километров, это около пяти часов езды на автомобиле».

Чтобы найти ответ на этот вопрос, Бородин обратился к собеседнику с вопросом:

— Извините, Юрий Евгеньевич, а чем-то еще, помимо учебы, товарищ Гдлян был известен в институте?