Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Если тот собирался засучить рукава и работать на здешнюю сторону, то Бородину предстояло с не меньшим пылом сосредоточиться на помощи противоположной стороне, которая была в меньшинстве и обладала, куда меньшими возможностями. А слабым надо помогать — так учат каждого нормального человека еще с детства.

11 июля 1983 года, понедельник. Свердловск, квартира Нарезовых

На звонок Петра Нарезова дверь в квартиру его сына открыла невестка — Елизавета.

— Ты жди, Лизавета, от мужа привета, — пропел гость, переступая порог квартиры.

— Опять вы со своими шутками-прибаутками, Петр Кузьмич, — с улыбкой на устах встретила свекра хозяйка.

— Где мой охламон? — поинтересовался гость

— На кухне ужинает, — ответила невестка и добавила: — Если хотите, там в кастрюле макароны остались, а я сына укладывать буду.

— Сын я по горло, до подбородка, — вновь вспомнил гость строчку из популярной песни — на этот раз у Владимира Высоцкого.

Когда он вошел на кухню, его сын Кирилл сидел за столом и ел макароны по-флотски, запивая их чаем.

— Приятного аппетита, сын, — произнес вошедший и уселся на свободный стул. — Как настроение после трудового дня?

— Спасибо, батя, нормальное, — ответил Нарезов-младший.

— Проблем с московским гостем больше не было? — задал отец вопрос, ради которого, собственно, и зашел.

— Улетает наш залетный — сегодня Теряев на радостях проболтался, — сообщил Кирилл. — У него как гора с плеч упала.

— В Москву возвращается? — продолжал допытываться гость, как бы между прочим, смахивая крошки со стола.

— Да нет, в Ленинград летит, а оттуда в Тихвин.

— Что он там потерял?

— Я же тебе говорил, что ищет кого-то по делам давно минувших лет.

— Вот ведь работа у человека — ездит по стране за казенный счет, — удивился Нарезов-старший.

— Зря ты так, батя, он же не по своей воле мотается — дело важное делает, — с легкой долей укоризны обратился к отцу сын. — Война ведь много неразгаданных загадок оставила, вот мы теперь в них и разбираемся. Ищем кончики у ниточек, чтобы распутать весь клубок.

— Эх, война, что ж ты, подлая, сделала, — напел Нарезов-старший строки из песни Булата Окуджавы, глядя куда-то в темень окна.

— Ты чего это, батя? — удивился сын, поймав этот взгляд.

— А ведь я завтра тоже улетаю — в тот же Ленинград, — сообщил отец новость, о которой всего лишь несколько минут и сам не догадывался — она возникла у него спонтанно после сообщения сына.

— За каким таким?..

— Поеду новые станки у наших поставщиков выбивать.

— У тебя же для этого зам по снабжению имеется? — продолжал удивляться Нарезов-младший.

— Так его же все отфутболивают. А меня не посмеют — я ведь в случае чего и до обкома доберусь. Так что я проститься зашел.

И он поднялся со стула, протягивая сыну руку. И что-то странное уловил Нарезов-младший во взгляде отца, однако объяснения этому найти не смог. И не знал он, да и не мог знать, что его отец летит в Тихвин, вовсе не для того, чтобы распутать, а, наоборот, чтобы попытаться запутать тот клубок, который завязался в морозные ноябрьские дни 1941 года.

11 июля 1983 года, понедельник. Ташкент, Куксарой.

Когда Денис подвел Баграта Габрилянова к массивным железным воротам с боковой дверцей, он взял друга за локоть и, глядя ему в глаза, произнес:

— Итак, мы договорились — на вопросы этого человека отвечаем честно, ничего не утаивая. Здесь лукавых не любят.

Это предупреждение не было напрасным. В доме, к которому Денис привез на такси своего друга, жил вор в законе Ерванд Спандарян по прозвищу Тижо Ленинаканский. Это была последняя попытка Дениса спрятать Баграта подальше и от милиции, и от «конторских» — от КГБ. В свое время Тижо предлагал Денису работать под его началом, но парень предпочел вольные хлеба. Теперь, ради друга, он готов был наступить на горло собственной песне — пойти под крыло армянского вора в законе, лишь бы тот предоставил на какое-то время свою крышу Баграту. Однако говорить с хозяином дома недомолвками, или вообще сообщать неправду, было чревато, о чем Денис и предупредил своего друга.

На стук калитку открыл сам хозяин дома — Тижо. Поскольку предварительно Денис успел позвонить ему по телефону и договориться о встрече, никаких вопросов по поводу этого визита не возникло и гости были допущены в дом. Там Денис, усевшись с другом на мягкий диван, накрытый пледом, вкратце изложил хозяину суть дела — рассказал историю о том, как Баграт оказался втянут в историю со скульшуркой и что из этого вышло.

— И где эта вещица? — стараясь ничем не выдать какой-то особой заинтересованности, спросил Тижо, сидевший за массивным столом у раскрытого настежь окна, за которым уже вечерело.

Не говоря ни слова, Баграт достал из кармана брюк оки-моно и поставил его на стол. Тижо взял статуэтку в руки и стал внимательно рассматривать. Затем вернул вещь на место.