Спасти слона!

— Мой приятель рассказал мне во всех подробностях об одной такой поездке. Я запомнил все, что он говорил, а потом записал. — Он усмехнулся. — Может, я что и запамятовал под хмельком, но главное из того, что он мне рассказал, здесь записано.

Я взял записи у него из рук. В них стояла дата — январь 1986 года — и количество — 9 тонн кости. Кроме того в них значилось имя йеменского шейха — владельца судна: Абдулла Али Бамакрама. Его корабль «Фадхил Аллах» был зарегистрирован как собственность компании «Аль-Редха». Его агента в Момбасе звали Саид Фарадж. Вот эти специфические детали нам и надо было проверить, чтобы удостовериться в истинности всего рассказанного.

Я почувствовал легкое покалывание от волнения. Печенкой чуял: шотландец говорит правду. Если так — стало быть, речь идет не об отдельных случаях контрабанды, а о тщательно скоординированной организации, вывозившей тонны кости из Восточной Африки на Средний Восток без лицензий. Девять тонн — это звучало сильно. Я попытался подсчитать, сколько же слонов нужно для этого завалить. Как минимум несколько сотен. А ведь они отгружали такое количество кости каждый месяц!

Дейв бросил мне многозначительный взгляд. Я чувствовал, что и в его крови прибывало адреналина. Если действительно существовал столь хорошо налаженный способ обхода контрольной системы КИТЕС, если все, что мы слышали, было подробностями проторенного пути вывоза из Африки контрабандной кости в столь огромных количествах — значит, разрешения, выдаваемые КИТЕС, стоили не больше клочка бумаги, на котором они были написаны. Значит, в действительности никакого контроля за торговлей слоновой костью не существует вообще. Питер Букет прав. Это и в самом деле интересно. Весьма интересно. Это именно то, что нам надо.

Мы поблагодарили нашего собеседника. Он поспешно допил стакан и собрался уходить.

— Скажите, вы действительно страшитесь за свою жизнь, если бы до кого-нибудь дошло, что вы нам поведали? — спросил я, когда он встал.

Он слегка ухмыльнулся.

— То-то! — сказал он. — Слоновая кость — колоссальный бизнес! Синдикаты… Денежные мешки… Если такая организация почувствует в вас угрозу… — Тут он прервал речь и многозначительно провел ребром ладони по горлу. — Надеюсь, вам под силу сделать что-нибудь для спасения слонов. Только будьте осторожны. Спасибо за угощение! — И он ушел.

Несколько последующих дней мы посвятили проверке данных о последнем прибытии судна «Фадхил Аллах» в Дубай, пользуясь нашими связями с судовыми компаниями. Они совпали с данными, которыми располагали мы. Мы навели справки и выяснили, что в Дубае действительно существует компания «Аль-Редха». Все сходилось.

Таким образом, в наших руках был ключ к крупнейшей операции по контрабанде слоновой костью. Все выглядело шокирующе. Если действительно существует целый нелегальный рынок для браконьерской кости — скорее всего, с расчетом наличными — что тогда ждет слонов на таком прозябающем в нищете континенте, как Африка? С проблемой «сужения ареала» еще предстояло разобраться. Всё говорило о том, что именно браконьерская охота за костью и была той чумой, которая истребляла слонов. Мы были на подходе к чему-то очень важному. Вопрос был в том, как нам поступить с добытой информацией.

Мы оказались перед знакомой дилеммой. Мы уже привыкли к тому, что приходится отказываться от важных проектов из-за недостатка времени и средств. Нам было бы жаль отказаться от расследования дела об отлове диких обезьян для опытов, и поскольку больше никто в Европе серьезно не занимался этой проблемой, мы чувствовали, что не властны все так и оставить. В течение нескольких месяцев после памятной встречи в баре мы не давали хода добытой нами информации о браконьерской охоте за костью. Тем не менее, услышанное в тот вечер в кабачке будоражило наши умы. Не было случая, чтобы, когда мы собирались в нашем тесном кругу, кто-нибудь из нас не бросал: «Ну что, будем заниматься слонами, или как?»

* * *

Решающий момент настал на конференции КИТЕС в Оттаве, состоявшейся в том же году. Повестка дня включала привычные язвительные дебаты между сторонниками охраны живой природы, которые действительно искали пути защитить ее, и, с другой стороны, представителями правительств и торговцами природными материалами, которые на словах поддерживали концепции охраны природы, а на деле блюли в первую очередь собственные интересы.