Спасти слона!

Дейв и я выступили в поддержку запрета на торговлю попугаями, после чего нас пригласила на обед Кристина Стивенс, президент Института защиты животных, базирующегося в США. Искренняя и откровенная Кристина, много лет вращаясь в самых элитных вашингтонских политических и общественных кругах, редко упускала возможность высказать свои взгляды по проблемам живой природы людям, в чьих силах было что-то сделать. Кристина всегда горячо поддерживала ЕИА, и ее группа предоставила нам грант на расследование торговли птицами. Мы сказали ей о нашем интересе к торговле слоновой костью, и так уж угодно было судьбе, чтобы среди ее гостей тем вечером оказался знаменитый кенийский ученый и борец за охрану природы Йен Дуглас-Гамильтон. С виду франтоватый и холеный, легко узнаваемый по щегольски завязанному галстуку, Йен положил свою жизнь на изучение африканского слона. Он только что завершил отчет о численности поголовья слонов в 34 африканских странах и за обедом поделился с нами своими выводами, повергавшими его в депрессию.

— Каждый год мы находим все больше и больше скелетов слонов. Порой погибших животных встречается больше, чем живых. В некоторых регионах — а таких становится все больше — слоны исчезли совершенно. — Тут Йен сделал отчаянный жест. — Они просто исчезают. Это какой-то конец света.

Согласно его отчету за каких-нибудь пять лет, с 1981 по 1986 год, поголовье слонов по всей Африке сократилось на 36 %. Мы были потрясены. Ни Дейву, ни мне и в голову не могло прийти, что проблема достигла такого масштаба.

— Что же, по-вашему, тому виной? — спросил я.

У Йена не было и тени сомнений.

— Безбожная торговля костью, вот что. Двух мнений быть не может. Просто никто из здесь сидящих не хочет в этом признаться. — Он обреченно махнул рукой в сторону делегатов от КИТЕС, сидевших за другими столиками в ресторане. Очевидно, Йен разделял наш скептицизм относительно истинных мотиваций иных членов КИТЕС.

— Как-то до нашего уха дошло, что слоновую кость контрабандой переправляют из Танзании в Дубай, — осторожно сказал я. — Вы слышали об этом что-нибудь?

Йен повел бровями.

— Что ж. Считайте, что меня это не удивляет.

Еще одним гостем Кристины в тот вечер был директор Кенийского заповедника Перес Олиндо. До сего момента он лишь спокойно прислушивался к нашему разговору и вот теперь вмешался.

— Мне известно, что Объединенные Арабские Эмираты в том замешаны. И многие знают об этом. Целую неделю мы только об этом и говорили. Как это меня бесит! Складывается впечатление, что ОАЭ объявили Кении экономическую войну, позволяя ввозить к себе браконьерски добытую кость. Если у нас не станет слонов, конец нашей индустрии туризма. Они это прекрасно знают. — В его голосе звучала горечь. — И они ответят, если такое случится.

— Не знаете ли вы, куда идет кость из Дубая? — спросил я.

— Нет. Не думаю, чтобы об этом кто-нибудь знал, — ответил Перес. — Дубай — лишь перевалочный пункт. Видите ли, ввоз нелицензированной кости в Дубай не является незаконным. Значит, как только кость попадает в Дубай, она включается в хорошо налаженную систему. Но как это происходит и куда потом идет кость, нам неизвестно.

— Так почему бы совсем не запретить торговлю костью? — спросила Кристина. — Похоже, что только таким путем можно пресечь браконьерство. Если поставить вне закона продажу материала, конечно же, не будет и рынка для бивней.

Йен кивнул:

— Так-то так, но все дело в том, что торговля костью — колоссальный бизнес. Оборот доходит до миллиарда долларов в год, и часть этих средств — разумеется, полученных за легально добытую кость, — поступает бедным Африканским странам, которые остро нуждаются в деньгах. В общем, на всех уровнях запрет встретит отчаянное сопротивление. Даже Международный фонд живой природы (ВВФ), и тот не поддерживает его. С их точки зрения, предпочтительнее то, что они называют «коммерческим использованием слонов на возобновляемой основе». Они считают что это — единственный путь убедить африканские страны сохранять поголовье слонов. Если они увидят в этом коммерческий аспект, они будут их беречь. — Он пожал плечами. — Но это теория, как-никак.

— В общем, ВВФ полагается на то, что система контроля КИТЕС когда-нибудь в будущем заработает? — сказал Дейв.

— Но, право, Йен, из вашего отчета видно, что система не работает, — вмешалась Кристина. — Если слонов, как вы говорите, истребляют браконьеры, их скоро совсем не останется, если ничего не предпринять.

Йен печально улыбнулся.

— Кристина, вы попали в точку!

На какое-то мгновение все смолкли. Затем Кристина решительно повернулась ко мне. Тридцатилетний опыт борьбы за жизнь животных подсказывал ей собственную точку зрения на способ разрешения большинства проблем.

— Эллан! Вы с Дейвом — прирожденные детективы! Только что представленный вами доклад о вывозе птиц из Сенегала признан блестящим. Так почему бы ЕИА не предпринять что-нибудь для пресечения нелегальной торговли костью? Вот бы вам провести расследование и доложить о результатах. Это бы никого не оставило равнодушным.