Спасти Спасителя

Из-под двери комнаты Нарышкина выбивалась полоска света. Нилов прижался к косяку, а лейтенант, достав оружие, ударом ноги распахнул дверь,

В комнате было двое: разыскиваемый парень и громила Антиквара.

«Ведь только днем выпустили этого бегемота», – с недоумением отметил Нилов.

Громила с необычайной для его комплекции прытью рванулся к парню. Расчет его был понятен – хотел взять его в заложники. Волков оказался проворней, он толкнул парня на пол и выбил ногой нож из руки громилы.

Злобная гримаса исказила его флегматичную физиономию. Он сунул руку в карман. Но лейтенант, крякнув, руками и головой толкнул его, и они со страшным грохотом рухнули на пол, увлекая за собой скатерть со стола. Посуда, стоявшая на ней, посыпалась им на головы. За стеной вскрикнула и запричитала соседка.

Нилов понимал, что силы не равны – надо помогать лейтенанту.

Но парень однажды уже оставил их в дураках. Поэтому он сначала вытащил наручники и приковал несопротивляющегося парня в спинке кровати, прислушиваясь к кряхтению и постаныванию у стола.

И бросился на помощь Волкову. Его красное от натуги лицо красноречиво говорило о том, что его дело неважно. Нилов резко вывернул руку навалившему на него громиле. Тот злобно запыхтел, но сопротивляться перестал. Нилов и его приковал к батарее. Волков торопливо хватал воздух ртом, потирая горло.

На вопросительный взгляд Нилова, он кивнул: мол, я в порядке.

– Сегодня один пришел? – спросил Нилов у громилы, вытаскивая из его карманов телефон и пистолет.

Тот молчал и сопел.

– Гражданин Игнатов, – сказал Нилова. – Ваше дело плохо. Теперь посадим вас!

Громила засопел чаще.

–Антиквар прислал? – спросил Нилов.

Громила молчал и сопел.

–Будешь за чужие грехи отдуваться? – усмехнулся Нилов. – Ты что святой?

Сопение стало еще громче.

– Мы всё знаем. Антиквар прислал тебя забрать картину, украденную из музея, у этого фигуранта уголовного дела. Так?

Громила перестал сопеть и чуть заметно кивнул головой.

–Ясно. И ты пытался выкупить у него картину? – он показала на зеленые пачки, лежащие на столе.

Громила снова кивнул.

– И где она? – стараясь скрыть волнение, спросил Алексей. Громила пожал плечами.

– Где похищенная вами картина? – Нилов повернулся к парню.

–Какая картина? Вы с ума все посходили? Какая картина? Нет у меня никакой картины, – закричал тот истерически.– Отстаньте все от меня.

– Не надо закатывать истерику. Разберемся, – устало сказал Нилов.

Он вызвал оперативную машину, и на ней отправил громилу в отделение. А парня он приковал к себе наручниками и повел к машине, стоявшей в засаде.

Нилов больше ни о чем его не спрашивал.

Он знал по опыту, что чем неопределенней положение, в котором оказался подозреваемый, тем сильнее он нервничает и быстрее теряет самообладание. «Созревает», так сказать.

Парень больше не возмущался, ни о чем не спрашивал, а безропотно подчинялся ему.

Волков сел за руль.

Они поехали по безлюдному ночному городу. Нилов боковым зрением наблюдал за парнем. Тот словно оцепенел – взгляд застыл на одной точке. Он не возмущался, не кричал о своей невиновности, но на вопрос о судьбе картины демонстрировал недоумение. Нилов решил не форсировать события.

Так же как добрые друзья, утомленные совместной тяжелой работой, они молча поднялись в отдел. Нилов разделся, повесил куртку, принес чайник, заварил три стакана чая. Волков вытянулся на стареньком диванчике в углу и задремал. Нилов достал протокол, ручку. Диктофон. Все это спокойно размеренно, стараясь скрыть волнение.

Сел за стол и, наконец, взглянул парню в глаза. Тот отвел взгляд.

– Надеюсь, узнал меня? Немецкий турист, любитель русского искусства – старший оперуполномоченный Алексей Нилов. Так что в кафешке мы отдыхали за государственный счет. То, что ты украл картина с выставки, знаем, как видишь, и мы, и бандиты. Второй раз тебя от них спасаем. Так что ты наш должник. Теперь давай так: рассказываешь, где картина, чистосердечное признание – тебе за это всякие бонусы по закону полагаются, и расходимся. Ночь была тяжелая, всем отдохнуть надо.

Парень молчал, опустив глаз

– Ты что оглох? – сыронизировал Нилов.

Тот не отвечал.

– Онемел? – иронически спросил Нилов. Парень опустил голову, но ничего не сказал.

– Может, от страха с ним что-то случилось?? Смотри, лейтенант, – усмехнулся он.– У нас конкурс молчунов начинается. Сейчас определим победителя.

Нилов пододвинул протокол и стал заполнять его, называя фамилию, имя, дату и место рождения Нарышкина. Он хотел показать, что им все о парне известно.

Но тот по-прежнему непробиваемо молчал.

– Где картина?? – жестко спросил Нилов

–Какая картина?? – вдруг визгливо закричал Нарышкин, – Чего вы все пристали? Нет у меня никакой картины.

Следующие полчаса он на все вопросы он отвечал: «Ничего не знаю. Почему все ко мне пристали? ».