Спасти СССР. Адаптация

Вернулся Кассим и с поклоном положил перед Вилиором пачки афгани, а затем опять ушел из лавки. Осадчий, не считая, уложил деньги в дипломат, отставил его в сторону и посерьезнел. Амир дернул кадыком и сказал, степенно перебирая четки:

– Спрашивай. Хотя… Позволь я угадаю твой вопрос, шурави?

Вилиор выразительно вздохнул:

– Думаю, угадать его несложно. Но пробуй.

– «Хальк»?

Осадчий молча кивнул. Амир грустно покачал головой:

– «Хальк»… Сардар долго терпел, благо никто активнее халькистов не душил бунтующих мулл. Он смотрел сквозь пальцы на нелегальные методы работы среди пуштунских бедняков. Закрывал глаза на рост числа их сторонников в армии. Когда год назад «Хальк», несмотря на запрет политической деятельности, устроил первомайские демонстрации почти во всех городах, это им сошло с рук. Когда потом, уже на октябрьские праздники, не только устроили демонстрации, но еще и развесили в ряде провинций на центральных площадях красные флаги и портреты Ленина, – полетели со своих мест губернаторы, но не головы… Но когда сложился армейский заговор… – Пуштун многозначительно замолчал.

– А был заговор? – бесцветным голосом уточнил Осадчий.

– А шурави этого не знает?

– Не знаю, клянусь. – Осадчий энергично затряс головой.

Амир посмотрел испытующе. Пальцы его начали перебирать четки быстрее, потом он откинулся на подушки и сказал:

– Люди говорят, был. Действительно был.

«Проклятье. – Вилиор покрутил чашку с чаем, словно пытаясь разглядеть на ее дне ответ на вопрос «как жить дальше». Не нашел, и на скулах заиграли желваки. – Просто замечательно. Нам только этого для полного счастья не хватало: теперь «Хальк» в заговоры заигрался! Ведь говорили ж им сидеть на попе ровно! Полгода назад, в апреле, провели специальную встречу представителя центра с Тараки по этому вопросу, договорились, чтоб они не рыпались. Нет, втихаря от нас подготовку армейского переворота затеяли. И как, как теперь убеждать Дауда, что мы не при делах?! Наши товарищи, коммунисты… Кто поверит, что не мы за сценой дергали за ниточки?! Эх…»

– Плохо, – сказал он вслух. – Ох как плохо…

Амир погладил свою цвета соли с перцем бороду и аккуратно наполнил из длинноносого медного чайника опустевшую чашку Вилиора.

– О судьбе товарищей ничего не слышно? – задал Осадчий свой главный вопрос.

Пуштун наклонился и вполголоса ответил:

– Говорят, сегодня с утра начали расстреливать. Тараки, Амин, Хайбер…

– В Пули-Чархи?

– Нет, говорят, в личной тюрьме Нуристани.

– Где она? – быстро спросил Вилиор.

Амир покачал головой:

– Не знаю. А знал бы – не сказал. Извини, шурави.

Осадчий с тоской посмотрел на зеленый чай. Водки бы. Он знал большинство арестованных. Веселый и добродушный, поднявшийся из самых низов Тараки. Своевольный, амбициозный Амин, что пил спиртное только раз в год, на Девятое мая. Прирожденный оратор Хайбер. Младшие офицеры, восхищавшиеся СССР…

– Не грусти, шурави, – сказал сочувственно Амир и закончил на дари: – Зендаги мигозара[4].

– Да, – согласился, вздохнув, Осадчий. – Да. Жизнь продолжается.

Он тяжело встал и незряче двинулся к выходу.

– Шурави, дипломат…

Вилиор тряхнул головой, приходя в себя. «Ты разведчик или кто? Поплыл, как на ринге после пропущенного удара. Соберись, твою мать!»

Взял дипломат и уточнил напоследок:

– Из Пешавара ничего интересного?

– Об этих самодовольных обезьянах, достойных лишь плевка в бороду? Которые способны только теребить четки и цитировать книгу, языка которой они даже не понимают? Не приведи аллах, если они когда-нибудь дорвутся до власти в Афганистане! – Глаза Амира зло блеснули. Потом он с видимым усилием взял себя в руки. – О том, что Хекматияр создал свою фракцию в «Хизб-и-Ислами» уже знаешь?

– Да, это слышал.

– Ну тогда больше ничего интересного. Кстати, как шурави думает, – пронзительный взгляд черных глаз, – Индира Ганди больше не сможет вернуться?

– Трудно определенно сказать… – протянул Осадчий.

– Я понимаю, – мягко сказал Амир. – Достаточно ощущения, ожидания. Шурави – мудрый человек, он чувствует, как течет время.

Осадчий отрешился от окружающего мира. Индира Ганди, значит… Ну да, у кабульских менял традиционно много интересов в Индии, понятно.

– Да. – Спустя некоторое время он решительно кивнул. – Да, я думаю, она вернется. Ее так просто не выбить. Не та женщина. Да и слишком разнородны силы тех, кто ее сместил. Они переругаются, и она может вернуться. Я так думаю.

Амир прикрыл глаза, принимая ответ.

К машине Вилиор вернулся, уже собравшись. Помогла привычка мысленно укладывать услышанное в донесение. Поэтому при виде стоящего у «Волги» знакомого афганца-контрразведчика лицо его даже не дрогнуло.

– Салям алейкум, Вилиор-ага, – поприветствовал тот радостно и с оттенком торжественности в голосе продолжил: – Его превосходительство Абдул Кадыр Нуристани приглашает вас в гости на беседу. Предлагаю воспользоваться моей машиной.