Спасти СССР. Адаптация

Осадчий посмотрел на стоящий чуть в стороне серебристый «мерседес», который опасливо, чтобы, не дай бог, не поцарапать, огибали даже верблюды. Таких машин на весь Кабул две: у министра внутренних дел и у начальника генерального штаба.

Интересно. Очень интересно. С чего бы это вдруг Нуристани решил впервые лично пообщаться с советским резидентом, да еще и прислал за ним свою машину?

– Володя, – Вилиор дошел до «Волги» и передал дипломат водителю, – я на встречу к министру внутренних дел съезжу, а ты возвращайся в посольство.

«Вот и хорошо, будут знать, где я. И вдвойне хорошо, что спецгруппу из Балашихи прислали, – выдернут, если что», – подумал он, глядя вслед отъехавшей машине.

На экстренное сообщение о массовом аресте «контактов» центр отреагировал молниеносно: следующим же рейсом «Аэрофлота» в Кабул прибыла группа из двадцати «геологов» с глазами волкодавов. При них – молодцеватый Эвальд Козлов в роли дядьки Черномора. Пока не с боевой задачей, просто посмотреть, послушать и установить цели для возможной работы.

«Но, черт побери, зачем я Нуристани понадобился?! Это же уровень посла». – Резидент с трудом удерживал на лице безмятежное выражение.

«Мерседес» величаво переехал по мосту на правый берег, свернул на запад и пошел в разгон. Мимо пронесся зоопарк, затем они проскочили поворот к советскому посольству, промелькнул большой, утопающий в деревьях университетский комплекс, и на перекрестке ушли чуть правее, на Кампани-роуд.

«Понятно. – Осадчий откинулся на спинку сиденья и отрешился от дороги. – К водохранилищу едем. Минут десять на подумать есть».

Северный берег курортного водохранилища Карга был любимым местом кабульской верхушки. Здесь, у редкой для страны большой водной глади, в окружении поросших соснами холмов, в особо охраняемой зоне жили сам Дауд, члены бывшей королевской династии и министры.

«Интересно. Даже не в министерство, а домой? Или… Или в личную тюрьму?! Нет-нет… Тогда бы взяли иначе, пока один был. Фу… Тьфу, придет же в голову такое! – Вилиор незаметно перевел дух, успокаиваясь. – Итак, Нуристани Неподкупный. Редкая птица для этой страны, белая ворона в местном МВД. Один из основных участников переворота семьдесят третьего, после которого сразу взлетел из майора в министры. Предан лично Дауду и ценится им за это. Входит в узкий круг его доверенных людей. Муллы его ненавидят чуть ли не больше, чем самого Дауда. Да, в Пешаваре будут на этой неделе хохотать: Нуристани, их злейший враг, рубит головы «Хальку», тоже злейшим их врагам…

Что ж ему надо именно от меня? Будет обвинять нас в соучастии? Да нет, для этого есть дипломаты.

Хорошо, но на всякий случай моя позиция какая? Ничего не знаем? Глупо. Настроения-то мы знали… Встречи проводили, чтобы осадить халькистов. Буду отталкиваться от того, что это Нуристани известно. Да, наверняка известно, вряд ли Тараки на допросе смог молчать… Итак, мы знали о настроениях, считали это экстремизмом и пытались предотвратить развитие событий в этом направлении. В апреле человек из ЦК для этого приезжал, с Тараки вел беседу, осаживал. Так? Да, все это правда. Отлично, фиксирую. Этой позиции и держусь».

Машина свернула направо, не тормозя, промчалась мимо усиленного армейского поста и, сбросив скорость, уже неторопливо вплыла в ворота усадьбы.

– Прошу, – сказал сопровождающий, выходя.

Вилиор открыл дверцу, встал, потягиваясь, и огляделся.

Да, неожиданно. Будто и не на «мерседесе» пятнадцать минут ехал, а летел на самолете несколько часов. Шато под старину. Небольшой регулярный парк в окружении пушистых сосен. Голубоватое водное зеркало и горы на горизонте. Швейцария… Тихая и сонная. Умелая иллюзия. И очень дорогая, даже дорожки вымощены булыжником под Европу. Неплохо Дауд оплачивает неподкупность Нуристани.

– Красиво, – сделав пару шагов к шикарным розовым кустам, задумчиво оценил Осадчий.

Контрразведчик встал рядом.

– Да, – согласился он и добавил с хорошо слышимым сожалением: – Но в иранском посольстве розы все равно красивее. Лучшие в Кабуле. Умеют персы, ничего не скажешь…

Вилиор сочувственно покивал. Афганцы очень любят цветы. Не только женщины – мужчины. Дети иссушенных каменистых плоскогорий могут часами любоваться ими и не стыдятся этого.

– Рассказывают, – негромко и чуть мечтательно проговорил Осадчий, – пророк отказался входить в один оазис под Дамаском. Там росли необычайной красоты розовые сады. Сказал, что человеку дано войти в рай только один раз…

Контрразведчик остро посмотрел на Вилиора и, перейдя на сухой официальный слог, сменил тему:

– Его превосходительство ожидает вас. Прошу следовать за мной.

Вилиор понимающе кивнул и двинулся за провожатым.