Спасти СССР, Часть 4

Ашрафи следил за «рафиком Никитченко». Оный гражданин — по документам работал сотрудником службы безопасности Кабульского аэропорта и явно был связан с КГБ. Пока на него не было ничего определенного, кроме того что он получал с каждым рейсом из Союза водку и технический спирт и загонял их на кабульском базаре дукандорам — а в обратный путь отправлял часы Монтана шестнадцать мелодий и дубленки. Но опытный Ашрафи — просмотрел список дукандоров и решил что что-то тут неладно. Потому — полковник Захарченко передал ему жучок, который он и намеревался повесить на Никитченко при случае и послушать о чем они договариваются. Рафик Захарченко сказал, что в СССР произошли перемены к лучшему и теперь он может рассчитывать со временем переехать сам и перевезти семью в Союз.

Сейчас Ашрафи сидел на заднем сидении Газ-21, а на переднем за рулем был его родственник, которого он перетащил в Кабул и посадил за руль такси. Теперь у него были колеса.

Рядом лежал немного переделанный приемник с длинной антенной на ремне.

— Эти? — спросил племянник

Да, похоже, что эти. Белый, нестарый пикап — выехал с охраняемой зоны аэропорта, в кузове что-то было.

— Поехали.

Волга тронулась с места и встроилась в поток, где соседствовали ослы и Камазы, старые Фольксваген Жук и новые советские Волги. Вряд ли водитель пикапа что-то заметил, такси хорошо тем, что оно сливается с пейзажем...

У рынка — Ашрафи вышел из такси, повесил на плечо приемник, хлопнул по кабине и пошел вперед. Впереди — у пикапа уже суетились пехлеваны-силачи, навьючивая на себя канистры

Дождавшись момента, Ашрафи протиснулся между пикапом и прикрепил в давке жучок, толкнув Никитченко. Тот что-то почувствовал, обернулся но увидев лишь афганца — выругался.

Ашрафи прошел дальше и стал ждать.

Закончили с выгрузкой — Никитченко стоял рядом и считал, опытный значит — они пошли в толпу. Протискиваясь мимо развалов с одеждой — Ашрафи надел на голову наушники, отрегулировал звук...

— ...Партия прошлый раз разбавленной оказалась.

— Клянусь Аллахом, рафик, такая с той стороны пришла. Она же запечатанная была!

— Не ври мне, Нематулла. Запечатать можно и здесь. Держишь нас за дураков?

— Как можно, рафик...

Устроившись в дукане за лепешкой с чаем, Ашрафи слушал «музыку» и даже подергивал головой как бы в такт...

Тем временем — там, в дукане Нематуллы, на которого была информация как на похитителя людей и содержателя притона для курения опиума — что-то произошло. Шум, потом русская ругань. Опять шум...

— Вы кто такие?

...

— Я немедленно ухожу. Кто они такие, Нематулла?

— Я твой поставщик, рафик.

— Кто они такие?

— Послушай меня рафик. Ты важный человек у русских. Если сделаешь то что нам надо можешь брать товар бесплатно. А если нет — то не выйдешь отсюда живым...

— Что вам надо?

— Ты слышал про то, что сейчас говорят на улице рафик? Говорят о примирении. Обиженные Аллахом забыв про джихад, который предписан каждому мусульманину как обязательный, хотят продать честь за деньги шурави. Даже часть тех, кто вышел на пути Аллаха, поддался на эту дьявольскую скверну, на происки шайтана. Сказано, что тот, кто ведет себя недостойно тот кяфир. Ты работаешь в аэропорту. Послезавтра — ты пропустишь груз, который мы покажем. И тогда можешь не платить за ту партию, которую мы дадим тебе сегодня. Оставь эти деньги себе, нам они не нужны.

В отрядах Кобальт — всего их было двадцать три — работали лучшие люди, каких могло найти министерство. Кабульскую опергруппу возглавлял «татарин» — воспитанник генерала Новиков, Виктор Ерин, тогда еще подполковник милиции. Всего у Кобальта было два руководителя — сначала его возглавлял генерал-майор милиции Бексултан Дзиоев, заместитель министра и заместитель начальника ГУУР МВД СССР, затем генерал-майор милиции Иван Голубев. Так получилось, что Дзиоев, уже улетевший в Союз — был вынужден вернуться, уже под посольской крышей для того, чтобы оставаться в Кабуле, до подписания перемирия с умеренными моджахедами и особого распоряжения из Москвы. Сейчас все они, собравшись на явочной квартире — точнее вилле, снятой в Кабуле на подставных лиц — слушали пленку, принесенную им одним из оперативников. Пахло жареным мясом, во дворе виллы парни в китайских резиновых тапочках и с АКМСами на плече жарили барашка, через высоченный забор — дувал, доносились крики водоносов. Но все внимание собравшихся было сосредоточено на пленке, открывавшей очередные чудовищные вещи — сотрудничество советских граждан, более того сотрудничество офицера КГБ под прикрытием с моджахедами, использование советских самолетов для переправки в Союз уже не вещевой контрабанды — а наркотиков...

— Груз... — первым заговорил Бексултан Дзиоев

...

— Какой груз?

Захарченко пожал плечами

— Какой угодно. Никитченко имеет право подписи, с его визой пропустят любой груз.

— И все-таки? Люди? Оружие?

— Может даже наркотики. Никитченко, судя по всему, отправляет в Союз наркотики, не только вещи.