Спасти СССР. Манифестация

Я мысленно хмыкнул: тест пройден, она — ленинградка. Это училище у жителей города словно притча во языцех, как самое строевое из строевых, и заявление о намерении поступить туда от учащегося спецшколы могло быть только формой стеба.

— Ну, ладно, об этом сейчас не к спеху, — бодро продолжила "завуч", — значит, пол одиннадцатого, договорились?

— Хорошо, — откликнулся я, — договорились.

Я приехал с пятиминутным запасом, но брюнетка уже ждала, нетерпеливо притоптывая сапожком по лужице. Оглядела меня, чему-то удовлетворенно кивнула и соизволила пояснить:

— Я предложение о поисковой экспедиции на майские подала. Времени осталось мало, мероприятие — сложное, поэтому браться за него или нет, надо решать быстро. И тут много разных вопросов возникает… Конечно, по-хорошему надо было бы везти студентов, да со старших курсов, но, понимаешь, в силу определенных соображений нужны участники именно из вашего класса.

— Понимаю, — сказал я.

Она пристально посмотрела мне в глаза, потом кивнула:

— Кажется, действительно понимаешь… Тем лучше. Одно из необходимых условий для экспедиции — это управляемость данной группы школьников.

Я согласно прикрыл глаза:

— Мальчишки, оружие…

— Выпивка… — подхватила она и, оглянувшись на подъехавший троллейбус, скомандовала: — Садимся.

Пока я брал билет, она заняла место у окна на заднем сидении. Попутчиков практически не было, и я сел напротив.

— Нет, — сказал уверенно, — с выпивкой все будет нормально. Да и с найденным оружием тоже, я им объясню.

— Вот! — она многозначительно воздела палец, — вот именно в этом товарищи и хотят убедиться: что это группа школьников уверенно управляема изнутри. Без этого нет смысла браться.

— То есть, — сообразил я внезапно, — вы меня показать везете?

— Да, — и она еще раз пробежалась по мне оценивающим взглядом.

Проехали мимо "Сайгона", пересекли Невский. Проплыла за окном знакомая "Старкнига", потом лекторий "Знания".

— Одного не понимаю, — отвернулся я от улицы, — как можно по мне в кабинете определить управляемость группы.

Она отмахнулась:

— Повезло. Дядька один из Москвы приехал шибко грамотный. Посмотрит на тебя и решит. Я-то тебя в действии видела… Но надо, чтобы кто-то посолиднее взглянул.

— Что, — не поверил я, — ради этого приехал?

— Да нет, конечно, — засмеялась она, — так, по смежным вопросам прислан поработать… Наша, выходим.

Контроль на входе мы прошли быстро: Светлана Витальевна махнула пропуском, дежурный прапорщик нашел меня в каком-то списке, и мы пошагали вперед.

Я с интересом вертел головой. На первом этаже, ближе ко входу, Большой Дом был помпезен, но чем дальше мы углублялись в его переходы, тем все больше он начинал походить на Софьино общежитие: те же разбегающиеся во все стороны длиннющие коридоры с паркетом-елочкой на полу и те же ряды крашеных дверей, разве что освещение получше, да чашечки с пластилином на дверях напоминали о режиме.

Нас проверили еще дважды: на площадке шестого этажа и в самом конце пути, перед входом в небольшой тупиковый отсек. Здесь Светлана Витальевна предъявила какой-то новый пропуск, а я удостоился внимательного разглядывания от серьезного мужчины в штатском.

— Посиди пока здесь, — моя провожатая завела меня в большую светлую комнату на три окна и моментально испарилась.

Вернулась через пару минут с выражением легкого недоумения на лице.

— Какое-то срочное совещание созвали, ждем. Чай хочешь? — и она принялась, не глядя, доставать из тумбочки чайные принадлежности.

Я хмыкнул и подошел к окну. Ниже виднелись зарешеченные окна "Шпалерки" — первой следственной тюрьмы России. Сколько в этих камерах интересных людей посидело: от Ленина с Мартовым до Гумилева с Хармсом… Фамилиями постояльцев назван с десяток улиц города — можно ли найти более явное указание на то, как переменчива порой бывает судьба?

Я взял горячую чашку, несколько сероватых листов бумаги и отсел на уголок большого стола. Сделаю еще одну попытку самостоятельно доказать, что кривая Фрея не является модулярной… Может, сегодня получится?

На какое-то время я выпал из реальности.

— Что это у тебя? — прозвучал женский голос, и я в недоумение оторвался от формул.

Ну, конечно, Светлана Витальевна не могла не засунуть свой любопытный лисий нос в мои записи.

— Математика, — буркнул я недовольно.

— На школьную непохоже, — она даже голову свою вывернула набок, пытаясь разобраться в моих закорючках.

— У меня в воскресенье городская олимпиада… — проскрипел я придушенно.

— А… — выдохнула она с облегчением, — а что в математическую не пошел?

Я со вздохом отложил листы: нет, и сегодня не получится.

— А не хочу… — прислушался к себе и спросил, — а можно нескромный вопрос задать?

— Ну, задавай, — позволила она осторожно.

— Где здесь туалет?

Светлана Витальевна с облегчением фыркнула:

— Пошли, покажу, — не поленилась выйти со мной за дверь и указала рукой в сторону окна в торце коридора, — до окна и направо.

Я двинулся к цели, ощущая на спине ее взгляд. Режимное заведение, ничего не попишешь…