Спастись ещё возможно

В галерее человеческих типов, с которыми довелось встречаться Сергею, подобного не было: ни с кем не сравнишь. Сергей общался и с духовными лицами, но и те были земными, думая больше о делах житейских. О чем думал отец Иларий, для Сергея оставалось полной загадкой. Наверное, о чем-то таком, о чем ему самому подумать и в голову бы не пришло. Казалось сомнительным, что может отец Иларий мечтать о чем-то дорогом и престижном: о новом, например, автомобиле, о квартире в центре Москвы или, хотя бы, о хорошем доходном месте по своей духовной части, да даже о новой для себя одежде. В то же время, несмотря на свою удаленность от земной суеты, он запросто хлопотал у плиты, копал грядку, стирал белье — в общем, как и его послушник Андрей, делал любые домашние дела, выполнял всякую работу, творя при этом свою бесконечную молитву.

Сергею запомнилась первая краткая беседа со старцем, случившаяся на исходе второго дня. В это время Сергей особенно томился: и от болезни, и от непонимания проистекающей вокруг жизни.. Отец Иларий присел на постель и сразу же стал говорить, да так к месту и точно, будто бы отвечал на вслух произнесенный Сергеем вопрос:

— Монахам Господь часто благословляет особое служение миру. Иное, нежели у мирян и даже у белого духовенства. Монах должен молиться за мир. В этом случае он уходит от частного служения ближнему и это не всегда понятно внешним людям. Дело в том, что каждый отдельный человек, преодолевая в себе зло, наносит поражение космическому злу. И это благотворно сказывается на судьбах всего мира. Старцы говорят, что только благодаря этой невидимой и неизвестной для мира духовной деятельности история еще продолжается. Святые удерживали и удерживают мир от разрушения своими молитвами, — говорил старец негромко и спокойно, не стараясь убедить, а как бы просто размышляя вслух о чем-то совершенно достоверном и хорошо известном ему. — Некогда, как свидетельствовал святой Варсонофий, мир едва не погиб, и уцелел только благодаря молитве трех святых мужей. Всего трех! Поэтому святые — смысл бытия земли и всего мира. Когда не останется святых, у мира не будет ни единого шанса прожить даже дня. Святые молятся — и рассеивается зло, распадаются пагубные намерения и пожелания, зависти, зложелательства, убийства, похоти, воровство. А ведь все это рождает мир! Он думает, что творит добро. Но нет — он не ведает, что творит. На одно доброе дело в мире приходится множество злых — так устроен мир. Мир не молится за врагов и не желает прощать. Он хочет только широко и всласть жить! Он хочет жить, но убивает себя. И лишь молитва не дает ему умереть — молитва святых. Это непросто — молиться за мир. Надо его возлюбить по-настоящему. А чтобы по-настоящему любить, надо победить в себе зло. Вот и вернулись к тому, с чего начали. Понятно, для чего стоят такие, как наш, скиты?

— Понятно, — кивнул Сергей, — чтобы в них жили святые…

Старец улыбнулся и легонько, своей невесомой ладонью, хлопнул Сергея в ладонь.

— Вовсе нет, святых здесь ты не найдешь, их нет. Мы только ученики, мы в тишине и удалении от суеты мира лишь учимся этому деланию. Слово Божие говорит, что с преподобным преподобен будешь, а с развращенным развратишься. Это значит, что удобное место дает много удобств для спасения. Уединение удаляет от человека суету мирскую, оставляет его наедине с самим собою и с Господом Богом. Вот этим мы здесь и занимаемся, желая победить в себе ветхого человека, победить в себе зло. А учиться этому, действительно, следует у святых Божиих. И молиться за мир. А научимся ли делать правильно — Бог весть...

Старец ушел, оставив Сергея в раздумьях. Удивительным было, что он, не зная ничего о тяжелых раздумьях Прямого, ответил на главный вопрос. Только не нашло это отклика в душе Сергея, не приспело, видно, для того время…

С Андреем было проще. Он, не расспрашивая ни о чем, сам охотно рассказывал о себе, о жизни в скиту. Так Сергей узнал, что скит этот существует три года. Место здешнее зовут “Звонарев бор”, потому что с давних пор слышали люди здесь звон неведомого колокола, вот и прозвали место Звонаревым бором. Деревень поблизости нет, — какие и были, уж вымерли давно. А место красивое, как бы для того Богом созданное, чтобы уединяться и молиться. Родник опять же рядом.