Спастись от опасных мужчин

Я прочла только первые две страницы, прежде чем перенесла всю стопку на кухонный стол. Затем включила верхний свет на полную яркость, взяла свой миниатюрный фотоаппарат и один за другим начала фотографировать крупным планом все документы в стопке. Всего страниц было больше ста, так что я сделала более ста фотографий. Делая их, я начала понимать, почему даже такой безалаберный пьющий тип, как Сайлас Джонсон, постарался спрятать эти бумаги. Почему они не лежали в его дипломате или на столе вместе со всеми остальными. Я начала понимать, почему Карен была так напугана и почему она приложила такие усилия, чтобы надежно спрятать те фотографии, которые затем нашла я. Я также начала куда лучше понимать, что именно представляли собой эти фотографии.

К тому времени, когда я закончила фотографировать, я знала намного больше о «Care4», об IN RETENTIS и о том, что должно было произойти 1 ноября. Погибнут люди. Так сказала Карен. И она не ошибалась. Люди действительно могли погибнуть.

Но до этого у меня было совершенно превратное представление о том, что собой представляют эти люди.

У меня оставалось менее двух дней…

* * *

Когда я закончила делать фотографии документов, было уже более двух часов ночи. Теперь я приложила еще больше стараний, чтобы положить все, что я достала из сейфа, обратно на свои места, потому что теперь я знала куда больше, чем прежде. Я закрыла и заперла сейф, набрав тот же самый код – 1981. Джонсон по-прежнему храпел на своей огромной двуспальной кровати. За последние дни я отнюдь не прониклась к нему симпатией, но до знакомства с документами из его сейфа я считала его самым обыкновенным, не слишком уж мерзким говнюком, но теперь мое мнение изменилось. После того как я столько всего узнала, мне хотелось проделать с типом, который храпел прямо передо мной, множество такого, что ему совсем бы не понравилось…

Но я не могла его трогать: Сайлас Джонсон должен был проснуться, ни о чем не подозревая, а это означало, что он избежит того, чего заслуживает. К сожалению, справедливость торжествует отнюдь не всегда.

Я стащила с него еще оставшиеся на нем предметы одежды и разбросала их в разных местах на полу спальни. Как будто они были сорваны и разбросаны в пылу страсти. Владелец этих сорванных шмоток лежал на спине и храпел. Сейчас я видела его голым во второй раз. Увидеть его в таком виде в третий раз мне совсем не хотелось. Я достала из его бумажника один из двух презервативов и бросила его обертку на пол возле кровати, так чтобы она оказалась на самом видном месте. Сам презерватив я спустила в унитаз, потом я собралась на всякий случай развернуть и второй презерватив, но передумала. Ни к чему еще больше раздувать его самомнение. Я засунула его бумажник, пластиковый ключ от номера и ключи от машины обратно в карманы его брюк и написала на одном из листков из пачки лежащей на прикроватной тумбочке гостиничной почтовой бумаги одну строчку:

«Минувшая ночь превзошла все мои ожидания. Ты был великолепен».

У него была отличная ручка. Я оставила ее себе. Потом налила бокал шампанского. Лед в ведерке по большей части растаял, но вино все еще было холодным. Я вышла на балкон и некоторое время постояла, глядя на город и думая о том, что мне предстоит сделать теперь. И гадая, удастся ли мне пережить грядущий день.

Закрыв глаза, я вновь увидела коттедж, разбитое оконное стекло и женщину, лежащую на полу. Я не уберегла ее… не защитила.

Обстоятельства были против меня, но теперь я наконец ясно понимала, с чем имею дело.

Быть может, теперь я смогу искупить свою вину. Я вновь открыла глаза.

Ва-банк.

41

Я нашла круглосуточный придорожный ресторан на Ван Несс-авеню, где стала пить кофе и есть омлет, думая о том ресторане, в котором месяц с лишним назад я познакомилась с Итаном. Интересно, звонил ли он мне после нашего разговора… Я встала из-за столика и воспользовалась телефоном ресторана, чтобы проверить записи на своем автоответчике. От Итана – ничего, зато было сообщение от Джесс. Она оставила его час назад, и голос у нее был явно встревоженный и напряженный. «Никки, речь идет о твоем брате. Приезжай к нам, как только сможешь». Я положила трубку, испытывая острое чувство вины. Мне не следовало оставлять Джесс с Брэндоном так надолго, не заходя и не звоня, чтобы проверить, все ли в порядке. Я слишком зациклилась на делах «Care4».