Спастись от опасных мужчин

– Один человек недавно напомнил мне мои собственные слова: предположения строят все, и вопрос заключается только в том, верны они или нет. Возьмем в качестве примера всю эту историю с людьми на фотографиях. Все исходили из предположения, что они замышляют что-то дурное. Что они преступники, экстремисты или что-то в этом духе. Даже ФБР было убеждено, что существует какой-то заговор, а ведь они даже не видели фотографии, относящиеся к IN RETENTIS. Они просто строили догадки на основе тех обрывков информации, которыми поделилась с ними Ли, и предполагали, что речь идет о терроризме. Все это были всего лишь домыслы, основанные на маршрутах полетов Ганна и на том, что, как сообщила им Карен, первого ноября должно случиться что-то плохое.

– ФБР? – Он был ошарашен. – О чем вы? С каких пор вы начали общаться с ФБР?

– Перестаньте, Оливер, не разыгрывайте передо мной неведение хотя бы теперь, когда дело зашло уже так далеко. Вы не можете не знать, что ФБР ведет активное расследование деятельности вашей компании.

– Ну хорошо, – согласился он. – До меня доходили некоторые слухи. Но разве мы с вами не были правы?

Я подумала о египетском блогере с дыркой на месте переднего зуба. Том самом, который якобы бросился вниз с крыши, оставив жену и детей.

– Возможно, да. А возможно, и нет.

– К чему вы клоните?

– Правительства, с которыми «Care4» ведет дела, – места, куда летал Ганн, места, изображенные на этих фотографиях. Саудовская Аравия, Египет, Ирак… конечно же, это рассадники экстремизма и терроризма. Но у всех их есть и еще кое-что общее.

– И что же это?

– Все они относятся к числу тех стран, где наиболее жестоко попираются права человека.

Оливер снял шляпу, сел на стопку книг и поерзал, пытаясь устроиться поудобнее.

– А при чем тут это?

– Я начала сомневаться. Что, если мы смотрим на эти фотографии под углом зрения, который прямо противоположен тому, под которым на них надо смотреть? Что, если все эти люди на них – на самом деле не плохие парни? И все обстоит как раз наоборот? Что, если плохие парни – это как раз те, кто хочет их прикончить?

У него сделался еще более растерянный вид.

– Но зачем им это?

– Правозащитники, активисты ЛГБТ, борющиеся с коррупцией блогеры, журналисты. У нас, в Штатах, такие люди просто получают злобные твиты. А что происходит в тех странах?

Я снова подумала о египетском блогере с дыркой на месте переднего зуба.

– Там их сталкивают с крыш.

Лицо Оливера напряглось.

– Если речь идет не о планируемом теракте, тогда о чем?

– На самом деле основной бизнес «Care4» – это вовсе не видеокамеры и не видеоняни, которые так агрессивно рекламируют ваши штатные пиарщики. В компании это ни для кого не секрет. То, что главным источником ваших доходов является видеонаблюдение за людьми, наверняка знают у вас практически все.

Лицо Оливера не выразило и тени несогласия.

– Как вы и сказали, это ни для кого не секрет. Но какое отношение ведение видеонаблюдения имеет к первому ноября?

– Скоро я дойду и до этого. Многие годы компания инвестировала большие деньги в исследования в области глубоких нейронных сетей. «Care4» стремилась стать первой компанией в мире, создавшей такую систему видеонаблюдения, которая будет не только функционировать без какого-либо контроля со стороны человека, но сможет активно обучать саму себя все лучше и лучше разыскивать людей.

– Думаю, я разбираюсь в этой сфере немного больше, чем вы, – спокойно сказал Оливер. У него в кармане пискнул смартфон. Он достал его, быстро ввел ответ и положил мобильник обратно в карман.

– Само собой, – согласилась я. – Откуда мне это знать? Ведь у меня даже нет смартфона. Но, как бы то ни было, «Care4» несколько лет продавала более примитивные версии этой системы по всему миру, что, видимо, продемонстрировало ей, что на ее продукцию существует большой спрос. И по ходу дела они решили сделать главную ставку на одно – на создание и совершенствование управляемого искусственным интеллектом программного обеспечения для видеонаблюдения. Ваша компания практически круглосуточно работала на доведение до ума его обновленной версии, и был назначен срок его запуска – первое ноября. Так что, в сущности, IN RETENTIS всегда был проектом разработки программного обеспечения.

На Оливера эта информация, похоже, не произвела впечатления.

– Мы каждый год назначаем сроки запуска того или иного продукта. Это делают все компании. Кому, кроме самих сотрудников «Care4», может быть до этого дело? И при чем тут терроризм?

– Речь вовсе не об этом. Речь никогда не шла о терроризме. Достаточно научить компьютер узнавать определенное лицо, вычленять человека из толпы, и ему будет абсолютно все равно, на кого он смотрит: на бен Ладена или на мать Терезу. Его можно будет использовать ради каких угодно целей: как во благо, так и во зло.

– И что из этого?