Спастись от себя

На Проспекте Мира бойко шла торговля. Сама станция напоминала Нике Тургеневскую своими простыми скругленными линиями, но та была пустой, темной и оттого жутковатой, а здесь лампочки на шнурах обеспечивали вполне сносное освещение, вовсю гомонили торговцы, нахваливая свои товары, суетились покупатели. Ника тоже пристроилась в торговые ряды. Быстро подмазала чем-то лицо. Достала из рюкзачка сухую траву, разложила пучки перед собой на клочке пожелтевшей газеты.

– Слушайте, люди добрые, – монотонно завела она. – Вот сестра моя стоит – еще неделю назад ходить не могла, в язвах вся была, думали, помрет. И принесли мне травку одну, в полночь собранную в тайном месте, велели сестру отваром поить. Недели не прошло – встала сестренка, зажили язвы, следы только остались. И попросили мы сталкеров принести той травы побольше, чтоб на всех увечных хватило. Кому надо – подходите.

Тут же нарисовалась первая покупательница. Плохо одетая тетка сурово спросила:

– Что просишь за зелье свое?

– По двадцать патронов пучок – считай, так отдаю.

– Ничего себе – так, – возмутилась тетка.

– А сталкеру-то надо было что-то дать? Он собой рисковал, ночью наверху траву собирая. А ты задаром хочешь? За все платить надо. Ну ладно, как первому покупателю – уступлю. Пятнадцать.

– А точно поможет? – прищурилась тетка, у которой вся кожа была в каких-то чирьях.

– И не сомневайся. Верное средство.

Тетка была первой, за ней последовали другие. Кожными болезнями здесь страдали многие. Торговля шла бойко, и трава уже заканчивалась, когда Ника увидела целенаправленно пробиравшегося в их сторону вдоль торговых рядов человека. Девушка быстро схватила Мусю за руку и затерялась с ней в толпе.

– Ты чего? – спросила девочка.

– Осторожность не повредит, – буркнула Ника. – Видела того типа? Вдруг это за мной?

Человек прошел дальше, туда, где расположились торговцы обувью, и вроде бы стал прицениваться к стоптанным сапогам. Но Ника не успокаивалась.

– Больше не будем торговать. Вдруг это шпион с Красной линии?

– Шпион? – с изумлением переспросила Муся.

– Ну, это такие типы, которые все высматривают и вынюхивают, а потом начальству сообщают. Если меня поймают и на Красную линию вернут, мне не поздоровится.

И, поглядев на изумленное лицо девчонки, пожала плечами:

– Ты что, не знала, что в пределах кольца на любой людной станции шпионов полным-полно – наших, ганзейских, даже из Рейха? Да откуда тебе, ты-то им без надобности. Ладно, давай пожрать что-нибудь купим, одежду тебе какую-никакую. Заслужили.

Остановившись возле торговца едой, Ника некоторое время приглядывалась к свиному шашлыку. Но потом все же купила себе и Мусе жареные крысиные тушки – они были дешевле. Обгладывая хрупкие косточки, напарницы прислушивались к разговорам вокруг.

– Я свинину не ем, – мрачно говорил бородатый мужик своему собеседнику. – Я тут слышал, что свинари на Соколе своим свиньям покойников скармливают. С тех пор меня от свинины с души воротит.

– Если ВДНХ не устоит, то и мы долго не продержимся, – пронзительно убеждал худой мужик тетку в ватнике и трениках. – Попрут черные в метро, всех сметут. Если только туннели взорвать – тогда, может, кто и уцелеет.

– Сначала никто понять не мог – откуда они берутся? Прикинь, огромные ящеры с жабрами на шее. Но когда такая тварь Антоху схарчила, стали уже искать их логово.

– И как, нашли?

– Нашли. Они, паразиты, оказывается, икру мечут. Как лягухи раньше. А тут ведь поблизости Екатерининский парк, и там пруд есть. Вот весной как-то проходил мимо Кривой, смотрит – у берегов вроде студень какой-то колышется. Пригляделся – мать честная. Это не студень. Это икра. Каждая икринка – с яблоко величиной. И в некоторых уже шевелятся зародыши – противные такие, с крохотными лапками и огромными пастями. Он и думает – ни хрена себе головастики.

– И как же он?

– А никак. Дальше пошел. Что он мог сделать? Из автомата икру расстрелять? Туда бы, по-хорошему, огнемет, да только кто этим будет заниматься? Предупредили народ, чтоб к прудам не совались. А ведь главное логово-то их еще ближе оказалось. Совсем недалеко от метро.

– Это где же?

– А вот если от станции метро, от кольцевой, по Проспекту Мира к центру идти, то вскоре по левую руку увидишь здание с застекленными дверями. Ну, стекла-то выбиты уже, конечно. На самом деле это – вход в садик один, еще от старых времен оставшийся. Говорят, начался он с того, что лекарь Петра Первого, а может, жена его, растили там всякие травки. Не то для леченья, не то для колдовства. И с тех пор там растения всякие диковинные разводили. Теплицы там, парники устроили. И пруды там есть тоже, а еще сделали горки – забыл, как называются. Ну, накидали, типа, валунов всяких, кустики между ними посадили. Красоту навели, в общем. Вот этим ящерам-то теперь и раздолье. В прудах икру мечут, в холмиках нор нарыли себе. И иногда оттуда выползают. Так что обложили нас со всех сторон. Ну, взрослых отстреливаем иной раз, конечно. Так ведь новые каждый год выводятся. Кто-то говорил – уже и в Екатерининском парке в пруду их икру видели. Беда.