Спектор.indd

Впитавших ткань моей души.

Облака — от встречи до прощанья,

И судьба. И больше ничего.

А в ней — доставшийся в наследство

Набросок моего пути…

Цель не оправдывает средства,

Но помогает их найти.

14

15

* * *

* * *

Претенденты на победу в марафоне!

Ничего не изменилось,

Марафонский бег в отцепленном вагоне

Только время растворилось,

Предвещает не победу, лишь участье

И теперь течёт во мне.

В том процессе, что зовут

Только кровь моя сгустилась,

«борьба

за счастье».

Только крылья заострились

Претенденты на победу в марафоне!

Меж лопаток на спине,

Марафонский бег в оцепленном вагоне,

И лечу я, как во сне.

предвещает он победы вам едва ли,

Как цыганка нагадала:

Не для вас куют победные медали.

Всё, что будет — будет мало.

Быть мне нищим и святым.

Претенденты на медали в оцепленье

Где-то в сумраке вокзала

Цепь за цепью переходят

Мне дорогу указала.

в

наступленье.

Оглянулся — только дым.

Претенденты на победу в марафоне —

Где огонь был — всё дымится.

Это вам трубит труба в Иерихоне.

Крыльев нет. Но есть страница,

Не до жиру, не до бега, не до смеха…

Вся в слезах. Или мечтах.

Претенденты…

На странице чьи-то лица.

Претенде…

Небо, дым,

И

только

эхо…

А в небе птицы,

Лица с песней на устах.

Ветер временем играет.

* * *

Ветер кровь

Я не знаю, за что и как,

Мою смущает

Я не знаю, зачем и где.

Наяву или во сне.

Но сияет небесный знак,

Мальчик с узкими плечами,

Отражаясь в земной воде.

Парень с хмурыми очами —

Я не в вас. Но вы во мне.

И летит среди прочих миров

Мы с лопатой на ремне

Маршируем на ученье,

Мой, ничтожный, прекрасный, родной.

Всё слышнее наше пенье.

И скрепляется кровью кров,

Мы шагаем и поём.

И вопрос, как крыло за спиной.

О красавице-дивчине,

О судьбе и о калине,

И о времени своём.

16

17

КАЖДЫЙ ВИДИТ ЛИШЬ ТО, ЧТО ХОЧЕТ

* * *

Уходит время бескорыстных песен,

Всё реже слышно: «Друг, товарищ, брат»…

* * *

Всё чаще: неудачлив, значит — честен,

Запах «Красной Москвы» —

Зато нечестен — выгодно богат.

середина двадцатого века.

Время — «после войны».

Ты чувствуешь, дружище, как уходит

Время движется только вперёд.

Наивная застенчивость, и с ней —

На углу возле рынка —

Нелепое, как дым без парохода,

С весёлым баяном калека.

Теряет голос эхо наших дней.

Он танцует без ног,

он без голоса песни поёт…

* * *

Это — в памяти всё у меня,

Блеск хромовых сапог тогда,

У всего поколенья.

Как чудо электроники сейчас.

Мы друг друга в толпе

И неизменна лишь звезда,

Мимоходом легко узнаём.

Чей вечный взгляд сквозь время не угас.

По глазам, в коих время

мелькает незваною тенью

В нём — суета и маета

И по запаху «Красной Москвы»

Полузабытых дел, ненужных слов.

В подсознанье своём…

Не для души всё, но — для рта…

А для звезды небесной — лишь любовь.

* * *

Голос эпохи из радиоточки

* * *

Слышался в каждом мгновении дня.

Как живётся? — В контексте событий.

В каждом дыхании — плотно и прочно,

И, наверно, в контексте тревог,

Воздух сгущая, храня, хороня

Наслаждаясь луною в зените,

Как мерцаньем чарующих строк.

В памяти — времени лики и блики,

Эхо которых очнулось потом

Как живётся? — С мечтой о Карраре,

В пении, больше похожем на крики,

Невзирая на то, что труха, —

В радости с нечеловечьим лицом.

Повсеместно, не только в амбаре.

И лишь шаг — от любви до греха…

18

19

Но, взрывая нелепые будни,

* * *

Прорываясь сквозь дни и века,

Прощаемся пока не навсегда

И сквозь слёзы — любовь неподсудна,

Под ветром, что становится вдруг встречным.

И, как стих, иногда высока.

Сквозь память и года, как поезда —

Прощания и встречи не навечно.

Осваивая свой земной маршрут,

* * *

Встречая, забывая, провожая,

Открыта в комнату воспоминаний дверь,

Как уберечь небесный дар минут,

Хотя скрипит и поддаётся туго…

Не списки кораблей — находок и потерь —

Сверкнувших дальним отраженьем рая?..

Зовут, перекликаются друг с другом…

Тугие паруса и ветер молодой,

* * *

Солёный привкус встреч и расставаний…

Мой дед здороваться любил

И память, что наполнена живой водой,

И вслух читать газеты.

Не делит взмах — на «поздний или ранний».

Читал, покуда было сил,

Про жизнь на белом свете.

Где похвалы бутон, а где угрозы плеть —

Не разберёшь, не сыщешь пятый угол…

С машиной швейной был в ладу

И нелегко понять, тем более смотреть,

И с нашей старой печкой.

Как за любовью мрак идёт по кругу

А вот в пятнадцатом году —

Стрелял под Берестечком.

* * *

«Прицел такой-то… Трубка… Пли!..» —

Инерция…

Рассказывал он внукам.

И для души

закон Ньютона применим.

В работу верил. Не в рубли.

Никак мне не расстаться с ним.

И уважал науку.

Воспоминаний сила

опять меня сдавила…

Моим пятёркам был он рад.

Души моей потёмки —

Предсказывал победы.

потёмки кинозала.

Хотел, чтоб был я дипломат…

Замедленная съёмка.

А я похож на деда.

Смотрю, и всё мне мало.

20

21

ДЕТСТвО

* * *

Надо, чтоб всё, в аккурат, совпало,

Дед шил шапки и пел песни.

А иначе не получится ничего.

А я сидел на столе и ел картошку.

А иначе — всего будет мало,

Пахло кожей и тёплым мехом.

Как любви без греха у аббата Прево.

А на стене висела карта мира.

И два портрета висели рядом.

Через пыль и пространство желаний,

А на них — два моих дяди,

Боль умений, страданий, любви торжество

Одеты в солдатскую форму,

Чему-то задорно смеялись…

Вдруг проявится отблеск не ранний…

А иначе — не получится ничего.