Спелое яблоко раздора

— Привет, Танюша, — откликнулся Толик. — Сейчас я занят и буду занят сегодня весь день. Только если вечерком. Устроит?

— Вечерком? — переспросила я растерянно. — Ладно, вечерком так вечерком. А ты где будешь-то?

— Да я сегодня дежурю, — вздохнув, сказал Толик. — Так что на месте и буду.

— Это меня вполне устраивает, — тут же согласилась я. — Ладно, вечером увидимся, я позвоню.

Толик что-то там еще мяукнул, мол, будет ждать меня, и все такое. Я отложила мобильный и просто сидела некоторое время в машине. Новое обстоятельство, настолько же неожиданное, насколько и ожидаемое, меня прямо шокировало. Увидев похоронную процессию, направляющуюся к выходу с кладбища, я завела мотор своей машины и поехала к гостинице. Конечно, я надеялась, что за этот час узнаю кое-что поподробнее о смерти Высотина-Колесникова, а уж после этого и пообщаюсь с его близкими. Но раз уж не вышло, буду ждать до вечера.

Добравшись до гостиницы и заняв место на стоянке, я закурила. Пусть они в номер поднимутся, тогда и я нагряну.

«Итак, что же получается? — спросила я себя. — Что Высотин-то и есть Колесников? Ведь фотографии, показанные патологоанатомом, и свидетельствуют о том, что ему кто-то помог умереть. Получается, никакое это не самоубийство, а как раз наоборот. Значит, тут не только и не столько дело в моральном давлении, а и в чем-то другом. Следовательно, есть пусть еще неизвестный, но настоящий злодей и убийца. А кто им может быть?»

В принципе, насколько мне известно, в Тарасове из литераторов в последнее время, не считая покойного, обитали еще несколько человек. Тот же Сергей, ну и, разумеется, тот же критик. Была ли у критика выгода избавиться от поэта? Следовало выяснить. А была ли выгода у того же Сергея? Это, разумеется, тоже выяснить следовало. И вообще, необходимо было узнать, у кого была выгода избавиться от Высотина-Колесникова, да еще таким образом, чтобы все были уверены в самоубийстве жертвы. Словом, следовало как можно больше узнать о личности покойного. Этим я и собиралась заняться прямо минут через пятнадцать.

Я увидела, как к гостинице подъехали три машины, из которых стали выходить близкие Высотина. Я решила, что пусть они поднимутся в номер, пропустят по одной, слегка расслабятся, а там появлюсь и я. Я закурила, чтобы скоротать время.

* * *

Через пятнадцать минут я вышла из своей «девятки» и отправилась в холл гостиницы. Затем подошла к портье, представилась. Он оказался в курсе и сообщил, как найти нужный номер.

Публику я застала там в полном сборе. Сережа предупредил портье, как обещал, и меня проводили в двухкомнатный номер люкс, который занимал Высотин. Здесь собралось человек восемь.

— Ну что, может, поделишься успехами в расследовании? — спросил Сергей, открыв мне дверь и приглашая войти в номер.

— Конечно, — кивнула я. — Правда, мне сначала хотелось бы поговорить с присутствующими. Надеюсь, ты их предупредил?

— Да, но предлагаю немного отложить разговор. Здесь есть люди, которым, как нам, его друзьям, кажется, вовсе не нужно знать, что расследованием занимается сыщик. Да и вообще о том, что ведется расследование…

— А почему, интересно? — Я внимательно посмотрела на Белостокова.

— Они, так сказать, посторонние, — как-то смущенно ответил Сергей. — А мне кажется, это очень личное горе, и говорить о нем нужно с теми, кто близко знал Алекса.

— А вот, кстати… — Я тут же вспомнила о своем открытии, сделанном на кладбище. — Почему ты не сказал мне, что у него был псевдоним?

— У кого? — удивился Сергей.

— У Алекса Высотина, — пояснила я. — Полагаю, что Высотин — это и есть псевдоним.

— Я ничего об этом не знал… — растерянно пробормотал Белостоков.

В этот момент к нам подошел уже виденный мною кавказский красавец и, улыбнувшись, поинтересовался, не помешает ли он.

— Ничуть, — не менее широко улыбнулась я в ответ и протянула ему руку: — Татьяна Иванова.

— О, простите, что не представился первым. — Он поцеловал мне руку, поднял свою породистую голову и проворковал: — Артур Гафизов.

Я сделала вывод, что он не такой уж и кавказец, фамилия больно нетипичная. Как позже выяснилось, я была права.

— О, так это вы тот самый знаменитый сыщик? — сверкнул влажными глазами Артур.

— Я! И, чтобы вы в этом вполне убедились окончательно, позвольте задать вопрос.

— Пожалуйста, — великодушно позволил Гафизов.

— Вы знали, что Высотин — это был псевдоним поэта?

— Нет, — покачал черноволосой головой Артур. — Понимаете, я общался с Алексом всего четыре последних года, это с Сергеем мы знакомы лет двенадцать. — Он элегантно оскалился в Сережину сторону.

— А сколько лет ты знаком с Высотиным? — повернулась я к Белостокову.

— Шесть, — бросил он, не сумев скрыть раздражения.

— Что ж, — вздохнула я, — в таком случае не знаете ли вы, кто в этой комнате был знаком с Алексом достаточно долго, чтобы суметь ответить на мой вопрос?

— Это… — начал было Белостоков, но Гафизов его бесцеремонно перебил:

— Это может быть только Пантелей.

— Пантелей? — недоуменно подняла я брови.