Сперанский 5. Заговор

— Непорядок, ваше сиятельство, в нашем Отечестве, — сказал я провокационные слова и сделал паузу.

— Господин Сперанский, я не буду задерживать вас, вы можете проследовать в Петербург, — резко, с металлом в голосе, сказал Суворов.

— Я не об этом, ваше высокопревосходительство, вы, видимо, подумали, что я говорю об участии в заговоре? — сказал я и по реакции старика, понял, что попал в точку.

К нему приходили, ему предлагали, не могли этого не сделать. Но… Суворов дистанцировался. Стоит ли винить фельдмаршала в таком поведении? И да и нет. В нынешних условиях, командующему нужно сконцентрироваться на подготовке к военной компании, которая не будет легкой прогулкой.

Чтобы не говорили, но шведы — серьезный противник, да и англичане, ведь, не из тех, кто побежит только завидев русские полки. Для пропаганды такие утверждения хороши, для реальной оценки ситуации, преступны. Война будет суровой, а преимущество, по прошествии трех, максимум, четырех, недель и уже потеряно, начнется распутица, лед станет тонким и после сойдет. Наступление толком не начавшись, рискует утонуть в грязи. Тут асфальтированных дорог нет, тут вообще, можно сказать, дорог нет, только направления.

— Ты понимаешь, Миша, о чем ты сейчас говоришь? Мне тебя арестовать? — в этот раз голос Суворова был осторожный, изучающий.

— Те, кто от лица заговорщиков к вам приходил, на свободе, — сделал я предположение, основанное на многих косвенных признаках и на логике. — Думаю, что и меня нет никакого смысла арестовывать.

— Значит ты, Миша, не от них? — спросил фельдмаршал. — Я за монарха, я никогда в такой грязи участвовать не буду. Но мое место тут, на войне, а не в интригах и ссорах со всем двором.

— Я против них, ваше высокопревосходительство, — сказал я, не разрывая контакта с Суворовым. — Смею заметить, что в заговоре весь двор не участвует.

Он смотрел прямо в мои глаза, словно душу прощупывал.

— Что ты хочешь от меня? — спросил командующий.

— Полк егерей, — решительно ответил я.

Больше вопросов не последовало. Суворов встал и начал ходить кругами, порой, даже забывая опираться на свою трость. Он был крайне озадачен. Для него понятно, зачем я прошу полк егерей, чтобы при помощи солдат навести порядок в Петербурге, будь такое случится.

Но Александр Васильевич был не прав, не для этого. Вернее, не столько для этого. Я этим полком спасаю самого Суворова. Если будут егеря, которых, кроме как от фельдмаршала, я ни от кого получить не мог, то это спасение чести и достоинства командующего. Он, мол, не мог оставить командование, но целый полк послал за… А вот тут не важно. За Александра ли, или за Михаила, может и за действующего императора. Тут я должен буду решать, но имя Суворова должно быть сохранено.

А что касается ударной силы, способной перевернуть все с ног на голову, да хоть бы и сразиться с самими гвардейцами, то что, разве в пустую я столько работал, создавал тренировочные базы? У меня стрелков сейчас до тысячи, я просил Платова прибыть с целым полком казаков, якобы для участия в войне и он потом туда отправится, но вначале поможет мне в другом деле. Так что силы будет немало.

— Я должен вам довериться, Михаил Михайлович? — спрашивал старик.

Он был растерян. Интриги, выбор пути для России… Он полководец и будет биться за Отечество, кто бы не был императором.

— Хорошо. Когда? — согласился Суворов.

— Важно еще и куда. Нельзя в Петербурге показываться. Мои люди встретят и заведут полк в Ахтынской слободе, желательно, чтобы это были егеря, которые меня знают. Там тренировочная база и будут подготовлены бараки, — сказал я.

— Во что вы ввязываетесь? Потянете? — Суворов крутил головой в отрицании.

— Александр Васильевич, я справлюсь. Но могу ли я узнать, когда начнется наступление наших войск? Уверен, что именно к этому моменту будет приурочено убийство императора, — сказал я.

— Убийство? — взревел фельдмаршал.

— Не верьте тому, кто говорит иначе. Я знаю, что готовят убийство, — жестко говорил я.

— Как русскому генерал-лейтенанту скажу, что мы ждем только приказа императора. Думаю, что он ждал выполнения вашей миссии, так что спешите в Петербург, — сказал Суворов, после большой порции негодования.

Мы еще немного обсудили детали, мою помощь в войне, например, я еще раньше обещал три тысячи ракет, которые должны были прибыть в Петербург. Ну и стали прощаться.

— Этого разговора не было. Я никогда и никому не признаюсь в тех словах, что сейчас прозвучали, — сказал я.

— И это правильно, — задумчиво сказал Суворов.

Через два часа, в сопровождении трех сотен казаков, с запряженными свежими конями, мы уже мчались в столицу. Уверен, что до начала осуществления заговора счет идет на дни, а сделать еще нужно очень много.

Но для этого же я оказался тут?

Глава 22

Глава 22

Зимний дворец

20 февраля 1799 года.

— Готово, господин обер-гофмаршал, — с интонациями полководца, только что выигравшего самое главное сражение в своей жизни, произнес Емельян Карпов.

— Карп, ты молодец! — усмехнулся я, наблюдая искренние чувства открытого, а еще талантливого, если не гениального, повара.