Спец

Госпиталь находился в стадии передислокации. Мне это водитель пояснил, он в курсе был. В машине мы вдвоём были, а машина ГАЗ-А, та, что фаэтон. Высадил меня у входа в подвалы, где царила суета, за ранеными подъезжали машины или сани. Поправив шинель, я направился к старшим. Охрана госпиталя тормознула, но, узнав, кто я, обозначился как муж старшего военфельдшера Крайновой, добрался до одного из врачей. Он сказал, но я и без этого уже знал, сканер помог, что Ани здесь нет, а вот Дарья присутствовала. Меня пропустили, и я нашёл её в небольшой комнатушке, где она собирала вещи. Девушка обрадовалась моему появлению, я ведь три дня отсутствовал. Забрав два сидора, и с вещами Анны, спросил, как Даша устроилась. В госпиталь её не оформили, взяли на добровольных началах, работала за еду, скажем так. Причина в том, что штат переполнен.

Мы вышли из подвалов и, осмотревшись, направились к выходу со двора – на машинах мест нет, там все свободные места занимали раненые, госпиталь переезжал за сорок километров от Москвы. Анна уже туда перебралась. У ворот, передав Дарье оба сидора, попросил её:

– Подожди здесь, я за машиной схожу.

– Ага.

Завернув за угол, я прошёлся чуть дальше, а то много глаз, и, убедившись, что никто не видит, достал из браслета машину, полноприводную. Кстати, у меня такие же машины были из немецких трофеев, французские вездеходные грузовики и немецкие легковушки. Запустив движок, я подкатил к госпиталю. Ехать вдвоём – преступление, так что взял ещё двух врачей и медсестру из госпиталя, они позади сели, вещи – на колени, часть в крохотный багажный отсек убрали. Я пристроился за тремя грузовиками с ранеными и так проехал большинство постов. Останавливали дважды, но, видя, что в машине медики, пропускали. Тем более одним из постов знакомый сержант командовал, тот, кому я немецких разведчиков передал. Он меня тоже опознал, даже поблагодарил за помощь, приказав бойцам пропустить нас. Так что и тут без досмотра проехал. А документы на машину были, я ещё неделю назад озаботился состряпать несколько липовых комплектов. Вроде все метки где положено стоят.

Мы уже подъезжали к нужному городку, когда я сказал Дарье:

– Думаю в Горький перебраться, ещё есть вариант с Казанью. Снимем квартиру и будем жить. Госпитали там тоже наверняка есть, постараемся Аню перевести.

– Ой, а можно в Горький? У меня там одноклассница живёт, она туда ещё с началом войны к бабушке уехала.

– Скажу честно, насчёт Горького ещё думаю, как я слышал, его бомбят из-за заводов, расположенных там, и сильно бомбят. Хотя особой разницы нет, бомбят-то заводы, а не жилой сектор.

– Вот, жить можно.

– Хорошо, мы с Аней подумаем и решим.

В это время грузовики заехали на территорию каких-то строений. Это не школа, похоже, какое-то ведомственное здание, но и не больница. Пассажиры наши всю дорогу, пользуясь возможностью, просто проспали, что и позволило нам с Дашей спокойно поговорить, сейчас, собрав вещи, направились в одно из зданий, а я спросил у Дарьи:

– Ты есть хочешь?

– Умираю, – простонала та.

– Беги поищи Анну. Подозреваю, она в том, втором здании, в окне мелькнула. Приведи её, обеих вас покормлю, домашним.

Даша побежала туда, Анна действительно там, сканер показал, а я стал думать, чем кормить девчат. Едят они не много, так что одного полного солдатского котелка с борщом, подкрашенным ложкой сметаны, на двоих хватит, ну и макароны по-флотски на второе. И чаем с лимоном залакировать всё. Я достал еду, включая нарезанный хлеб на тарелке. Анна уже бежала к машине, так что вышел и обнял её. Девчата устроились на заднем сиденье машины и накинулись на еду, обе голодны, к тому же в этом здании столовой нет, значит, будут возить им пищу в термосах из ближайшей школьной столовой.

Активно работая ложками, девчата расспрашивали меня. И я, всё так же сидя на месте водителя, описал, что встретился с партизанами, как мы громили с тылу немецкие батареи, на что жена с сестрой подтвердили, что через некоторое время после моего ухода обстрел действительно намного уменьшился. Потом им о взятых в плен генералах рассказал, ну и о награждении. Меня тут же попросили показать награды, которые к моему френчу прикручивал лично Сталин. Он это редко делал, обычно в коробочке награду вручал, а тут сам навесил. Расстегнув шинель, я показал ордена.

Аня сказала, что за эти три дня к ней дважды наведывались военные, искали меня. Она отвечала честно: к немцам в тыл отправился, партизанить. Я её похвалил.

Запахнув шинель, я широко зевнул и сказал:

– Больше суток не спал. Надо найти место выспаться.

– Жаль, у нас все свободные места заняты, я бы тебя куда уложила. Ждём, когда разбомбленный мост железнодорожный починят, чтобы отправить раненых дальше в тыл. Наш госпиталь тоже эвакуируют. Я только что узнала это на планёрке. В Горький нас отправляют.

Мы с Дарьей переглянулись, и я сказал:

– Судьба.

– Вы о чём? – смерила Аня нас подозрительным взглядом.