Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени

— Я вот для чего позволил себе Вас побеспокоить. Готовы все Ваши документы. До Парижа поедете по советскому дипломатическому паспорту, а там получите самый настоящий «нансеновский» паспорт, который имеют все эмигранты, покинувшие пределы России после революции и официально получившие статус беженца. Именно в таком качестве Вы и проделаете весь дальнейший путь, а «нансеновский» паспорт позволяет беспрепятственно путешествовать чуть ли не по всему миру. Мол, человек в поисках лучшей доли решил перебраться в другую страну. История для наших дней вполне типичная, так что подобная легенда не вызовет ни у кого подозрений.

Теперь о самом главном. Вы отправляетесь в путь по следам экспедиции Фосетта через три дня. Вы должны повторить весь ее путь в точности, только в Британию не надо заезжать, это может привлечь к Вашей персоне излишнее внимание, и сорвать всю операцию в самом начале. Если в Париже встретите кого-либо из прежних знакомых, и они настойчиво начнут интересоваться Вашими делами, скажите, что судьба занесла Вас в Бразилию, и все эти годы Вы жили там, работали на кофейной плантации в одном из отдаленных районов этой страны. Даже если кому-нибудь очень захочется перепроверить данный факт, то он все равно не сможет этого сделать. Но в любом случае, в Париже долго не задерживайтесь, сразу же отправляйтесь в Гавр, где на Ваше имя уже заказан билет на пароход до Нью-Йорка. Вот оттуда и начнете свое путешествие по следам Фосетта. В Рио-де-Жанейро в «The Royal Bank of Canada» на Ваше имя открыт счет. Часть денег снимите сразу, а остальные переведете частями на счета в различные банки по основным пунктам дальнейшего следования, Думаю, что никаких проблем с финансами у Вас возникнуть не должно. Родным и знакомым скажите, что отправляетесь в длительную командировку на Дальний Восток, и чтобы они раньше, чем через полтора — два года Вас обратно не ждали…

Бокий продолжал еще что-то говорить с важным и серьезным видом, но Иван его уже почти не слышал. Значит, у него осталось всего три дня, а затем он может исчезнуть навсегда или, по крайней мере, на долгие годы, как этот самый Фосетт.

К действительности его опять вернул голос Бокия:

— Ну, вот, собственно говоря, и все. Все детали за оставшиеся до отъезда дни еще раз проработайте с Барченко, он в курсе всех наших дел. Подождите его в кабинете № 7, он вскоре должен туда подойти. Вплоть до определенного пункта в Бразилии Вас везде будут сопровождать наши люди, они Вам окажут всю возможную помощь, а в случае необходимости и прикроют. Дальше, к сожалению, придется полагаться только на собственные силы. Сами понимаете, операция строго секретная, и мы просто не имеем права вовлекать в нее широкий круг лиц.

На прощание Бокий с совершенно бесцветной интонацией добавил:

— Всего хорошего! Желаю успеха!

— До свидания!

Выйдя из приемной Бокия, Иван отыскал кабинет № 7, который оказался совершенно пустым, если не считать одиноко стоявшего возле окна письменного стола. Минут через десять дверь без стука отворилась, и в кабинет вошел Барченко. С собой он принес пухлый портфель, из которого он извлек несколько таких же пухлых папок с разнообразными материалами по Бразилии. Затем началась кропотливая работа. Раз за разом они обговаривали все детали предстоящей операции. Информации оказалось так много, что приходилось трудиться по двенадцать часов в день, лишь поздно вечером Иван возвращался домой. Оставшиеся до отъезда дни пролетели незаметно.

Наконец, перед самым прощанием Барченко протянул Ивану тот самый перстень, который он раньше уже видел в кабинете у Бокия:

— Держите, и постарайтесь ни в коем случае не потерять. Это наша единственная надежда на успех…

* * *

Когда Иван сказал родителям, что его срочно отправляют в длительную служебную командировку на Дальний Восток, и что писать он им будет не слишком часто, так как места там глухие и почта работает из рук вон плохо, родители почти не встревожились. Труднее всего было сказать о предстоящей разлуке Насте. Иван в течение нескольких дней пытался подобрать нужные слова, однако все приходившие в голову фразы казались ему пустыми и никчемными. Все-таки полтора — два года это не шутка, за это время многое может измениться, поэтому трудно было предсказать ее реакцию на подобное известие. Уже поздно вечером он позвонил ей домой, однако снявшая трубку тетка ответила, что ее срочно вызвали на дежурство в больницу, и что сегодня домой она уже не придет. В принципе Яузская больница располагалась совсем недалеко от его дома, и вполне можно было бы самому до нее дойти, но Иван представил себе, как в казенных стенах он будет придумывать какие-то несуществующие причины, будет просить ждать его несколько лет. А вдруг он вообще больше никогда не вернется, и она прождет его напрасно. Взвесив все «за» и «против», он в конечном итоге решил в больницу не ходить. Таким образом, Насте ничего объяснить так и не удалось. Все, прощания закончились, начались разлуки…